– Володя, – позвала она, – Володя, слышишь меня?
Мошков, лежащий на земле, приоткрыл глаза. Лицо его было уже не бледным, а пепельно-серым.
– Плыть сможешь? – спросила Варя.
Он закрыл глаза, что означало «да».
– Только разуй меня… И одежду стащи… Тяжелая…
«Плохо дело, очень плохо», – решила Варя, но все было еще хуже, чем она думала. Раздев Мошкова, она ахнула. На бедре у него была рана, из которой сочилась кровь. Она пропитала брюки и уже начала подсыхать. Варя не заметила этого прежде, потому что ткань была черная. Она думала, что Мошков просто мокрый после купания в реке, а он ничего ей не сказал. А еще его тело было покрыто синяками и кровоподтеками, отчего кожа казалась пятнистой.
– Почему ты молчал? – спросила Варя, плача. – Почему не попросил перевязать?
Он не отвечал, явно не слыша ее и витая где-то в собственной реальности. Недолго думая, Варя сорвала с себя платье и, поднатужившись, рванула по шву. Наложив жгут на раненое бедро Мошкова, она соорудила тампон и крепко-накрепко примотала его поверх входного отверстия. Прошла ли пуля навылет или застряла в теле? И не была ли потеря крови слишком большой?
Ответов на свои вопросы Варя не знала, да они бы и не помогли теперь. Ухватив Мошкова за безвольно обмякшие руки, она, пятясь, затащила его в воду. Осока секла голую кожу до крови, но Варе было плевать на это. Зайдя в воду по пояс, она перехватила тело Мошкова под мышки.
Теперь стало значительно легче, но примерно на середине реки Варя поняла, что у нее больше нет сил на то, чтобы поддерживать голову Мошкова над водой и держаться на плаву самой. Руки и ноги словно свинцом налились, отказываясь бороться за жизнь. «Нет», – сказала она смерти, но прозвучало это так, что означало, скорее, «да».
И тут Варя услышала голос откуда-то сверху:
– Хватайся.
Она подняла глаза и ничего не увидела сквозь водную пелену. Потом на расплывчатом фоне проступил темный силуэт. Казалось, он стоял на воде, держа в руках длинный посох.
– Спаси нас! – взмолилась Варя, захлебываясь.
На поверхности оставались только губы и нос Мошкова, все остальное было погружено в воду.
– Хватайся, – повторил силуэт, и Варя узнала в нем отца Андрея, протягивающего ей шест.
Он стоял в плоскодонке, которая выглядела точно так же, как та, что уплыла вниз по течению. Варе даже показалось, что она видит в дереве круглые пробоины, но сфокусировать зрение не получилось. Она ухватилась одной рукой за шест, а другой – за мокрые волосы Мошкова, вытягивая его из воды. И все пропало…
И был вечер, и утро, и день, и еще один день.