– Я почему ребят всегда за собой таскаю! – говорил мне Герой Социалистического Труда донецкий механизатор Владимир Андреевич Латарцев. – Потому что хочу, чтобы, учась держать молоток в руках, дети мои жизнь понимать учились, людей труда хлеборобского. Вы вот послушайте как-нибудь приятеля моего Николая Лыфенко. Как он говорит о кукурузе своей! Словно поэму читает. Но это для того, кто любит и понимает крестьянскую работу, для другого же его разговор интересным, быть может, и не покажется. И пройдет этот другой мимо Николая Федоровича, не увидев в нем ни беззаветного труженика, ни богатейшей души человека. А я мечтаю, чтобы парни мои любили его и таких, как он, понимали их с полуслова. Будет такое – станут они хлеборобами, людьми настоящими, уважаемыми.
«Золотою нитью» назвала преемственность и связь между поколениями мудрая женщина, труженица из харьковского села Африкановка Мария Михайловна Губина. В одном из писем прислала она собственное стихотворение, написанное на могиле отца-хлебороба, ставшего в лихую годину воином:
Давно ты распрощался с нами.
Не видишь зреющую рожь.
Но ты живешь. Ты в нас живешь.
В мир смотришь нашими глазами.
Я читаю эти стихи, вырвавшиеся из глубины благородного сердца, и вижу Марию Михайловну, какой видел ее в одну из наших встреч – с золотой звездой Героя Социалистического Труда на груди, в окружении внуков, ребят местной школы. И думаю: добрая почва питает этих людей, глубоки у них корни. Значит, быть нам и впредь великими и могущественными. И еще я думаю о том, что поистине счастлив тот, кто нашел на земле занятие по душе, но дважды счастлив, – кто и в детях увидел продолжение дел своих.
Сорок пять тысяч центнеров зерна намолотило за сезон семейное звено алтайского механизатора И. М. Воронкова. Своим самоотверженным трудом семейный коллектив убедительно продемонстрировал, что люди потомственных профессий – опора современного села.
О большой механизаторской династии Воронковых – мой рассказ.
Усталости как и не было – за поворотом показался родной поселок. Окаймленный со всех сторон березовыми рощами, он в лучах заходившего осеннего солнца был похож на живописную картину в золотом багете. На пороге родного дома стояла мать. Без платка, в легком платье – она будто и не уходила с крылечка все три недели, пока работали они в дальнем хозяйстве на уборке.
Улыбающиеся, довольные, сыновья обнимали мать, у которой для каждого было запасено и доброе слово, и нежный взгляд.
– А батька-то, батька-то какой герой! – восклицала Екатерина Федоровна, глядя на приехавшего с сыновьями мужа, – помолодел даже, с молодыми работая.