В четверг утром в квартире Ксении обнаружилось много подруг и приятельниц и горы барахла. В поход на Татьяну Миронову меня собирали всем факультетом социальных наук Колумбийского университета, и это было даже весело. Смирнова считала, что такая встреча – из тех, где все должно быть «как нужно». Поэтому она переворошила свои шкафы и коробки и поставила на уши подруг и подруг подруг, но добилась, чтобы каждый квадратный сантиметр официального представителя ее фонда был оформлен строго в соответствии с ее собственными стандартами.
– Отлично, – удовлетворенно сказала Ксения, когда меня водворили перед зеркалом в последнем раунде.
Просящая пятидесятитысячного подаяния беженка, прорвавшаяся сквозь железный занавес, была одета в винтажный твидовый жакет от Шанель со строгой юбкой-карандашом. Строгие линии классических лодочек перекликались с безупречным и воспитанным вырезом бюстье, к которому я прижимала легкий клатч от Валентино. Клатчем я прикрывала двойную нитку жемчуга на шее.
– Бедненько, – резюмировала Смирнова, и ее подружки закивали. – Но чистенько и опрятно.
– Смирнова, – возмутилась я, – серьезно, разве «бедненько, но чистенько» имеет отношение к тому, что на мне надето? Когда мы с тобой, в этой самой квартире, кстати, ели китайскую лапшу и один шоколадный батончик на двоих, «бедненько» выглядело слегка иначе.
– Ну, то было для нас, а это для миллионерши Мироновой. Но зато клепки как хорошо смотрятся, точно, клепки ей понравятся: неожиданно и пикантно. И молчи вообще! Ясно же, что бедненько, но не бедненько. Давай, Лемур, походи! Ходить можешь? Не жмет, каблук терпимый?
Ходить я могла, но Смирнова все равно вызвала мне такси.
– Короче, – напутствовала она меня, – слушай внимательно. Первое – улыбайся и ненавязчиво хвастайся. Второе – когда хвастаться будет она, улыбайся и кивай головой. Телефон в руки даже не смей брать.
– Смирнова, – раздраженно перебила я, – я знаю правила этикета. Ты меня будешь учить обращаться с телефоном, что ли? Давай еще раз про свою миссию. Мы помогаем молодым женщинам, эмигранткам и беженкам со всего мира, получить доступ к многочисленным профессиональным возможностям, которые…
– Знаю я тебя, – перебила меня Смирнова. – Тебе во время разговора настрочит южанин твой или мамочка его, и ты вся сразу растаешь на месте и начнешь ему сообщения написывать. Авиарежим, поняла? Смотри, Лемур, убью, вот этими туфлями убью, понятно?
Я кивнула.
– Да, Ксения, понятно. Я – молодая женщина-эмигрантка, дочь политических беженцев из Советского Союза. Бедная, но сопровождаемая по жизни чувством достоинства и талантами, я смогла сломить барьеры и достичь успехов, на которых не собираюсь останавливаться. И я хочу помочь таким же, как я, девушкам и облегчить этот путь для них, – радостно сказала я и села в подъехавшую машину.