Часы над столом пробили три.
– Мне пора, – подвела итог Миронова. – Ваше дело, но, если честно, я бы так из-за него не заморачивалась. Вы, конечно, этого пока не понимаете, но вся эта история очень смешная. Потому что вы… честно сказать, вы такие overprivileged[21]. Вы, ваша подруга, даже те девушки, для которых вы сейчас просите у меня денег. Все эти Иры, Маши и Кати, которые смогут теперь учиться в Дартмуте, Орегоне там или Вайоминге и потом работать.
– Overprivileged? – переспросила я.
– Вот именно. Знаешь, главное ведь не в деньгах. Деньги можно достать. И я сейчас подпишу этот чек, так что можете расслабиться. Самое главное – что вас воспринимают всерьез. Что я сейчас сижу здесь, смотрю на ваше чистое наивное лицо и верю, будто в вашей маленькой головке происходит то, что… не знаю… поможет миру, что у вас там работают схемы и крутятся ролики и механизмы, что вы сможете понять и сделать нечто такое, чего не смог никто другой. И что поэтому вам стоит дать денег. Да, overprivileged – это правильное слово. Вы ходите в университет, и к вам там относятся как к будущему профессионалу, как к умной молодой женщине. И даже мама вашего молодого человека отнеслась к вам так же, и именно поэтому вы ей не понравились. Она, возможно, проявила неуважение к вам и сексизм, как тут, в Америке, принято говорить. Но она восприняла вас всерьез. Так что радуйтесь и гордитесь. У меня все было иначе.
– Правда? – спросила я.
– Ну конечно, – фыркнула Татьяна, откидывая назад волосы, – конечно. Пятнадцать лет назад, когда я приехала сюда, ко всем нам относились одинаково, как к девушкам легкого поведения. Никто не верил, будто мы приезжаем для того, чтобы строить свою жизнь, чтобы расти самостоятельно, знаешь ли. Тогда русские женщины разъезжались по миру как бросовый брачный материал. Для кого-то это была мечта – такая жизнь. А для некоторых, таких как я, кому пришлось из-за этого оставить свои планы и свои мечты, поскольку никто не воспринимал нас всерьез, – это была беда. Так что чек я подписываю не из жалости. Считай, что эти деньги не для того, чтобы вы с… – она взглянула на нашу брошюрку… – с Ксенией Смирновой изменили мир, а для того, чтобы вы могли перебраться в мир, который не будет заставлять вас самих меняться. Чтобы рядом с вами не было тех, кто мог бы назвать вас девушками легкого поведения. Как это было со мной.
– Спасибо, Татьяна, – начала я, пока она доставала ручку и чековую книжку, – даже не знаю, что…
– Не стоит, – прервала она меня, – этого было достаточно.
Мы вместе вышли из ресторана на улицу и попрощались. Уже подойдя к машине, Миронова обернулась: