— Мне всё равно.
Падение внезапно остановилось, и Дина обнаружила, что стоит посреди ничего на блюдце света, висящем в пустоте.
— Здесь не то место, чтобы лгать или говорить полуправду, — заявил голос, в который вплелась поучительная нотка. — Тебе не всё равно, иначе тебя не было бы здесь.
— Я выполняю свой долг.
— Но ты сама решила, что твой долг именно в этом.
Если для Мудрого Енота нет секретов, то непонятно, зачем вообще нужен этот разговор?
— Ты права, не будем терять времени, — тут же отреагировал голос на её безмолвный вопрос, который был задан скорее самой себе, чем невидимой собеседнице. — Сон, в который тебе надо войти, скоро кончится.
Блюдце света растаяло под ногами, и падение возобновилось, только теперь оно казалось медленным и плавным, и в кромешной тьме невозможно было понять, действительно ли она падает, или неведомая сила, наоборот, тянет её вверх.
Итак, чувство долга… Ответственность перед родиной… Если не способен к творчеству, то жизнь без служения не имеет смысла. Но невидимая собеседница, эта старуха с молодым голосом, возможно, и не заметила, что её, полковника Кедрач, сюда завело, скорее, не чувство долга, а чувство вины. Нет, не она тогда отдавала приказ, который обрёк на неизбежную гибель полувзвод 6-й роты 12-й отдельной десантной бригады Спецкорпуса Тайной Канцелярии, и не в её силах было его отменить. Но когда на борт подводного крейсера «Посадник Никола Хорь» загружали эверийский десантный бот, а девятнадцать единиц живой силы построились на бетонном пирсе, у неё промелькнула мысль, а стоит ли обрекать на верную гибель этих парней ради каких-то стратегических интересов… Онисим тогда выкарабкался — каким-то чудом, каким-то невозможным стечением обстоятельств. Может быть, он уцепился тогда за ту самую Нить Неизбежности, к дрожанию которой могут прислушиваться жрецы Мудрого Енота, и эта же Нить привела его на этот остров, где проросло зерно новой вселенной? Но почему тогда чувство вины смешалось с чувством долга, если всё, что случилось, не могло не случиться… Почему?
Она тряхнула головой, и навязчивые мысли осыпались ореховой шелухой, мгновенно растворившись в окружающей тьме. Для сомнений не было ни сил, ни времени — сейчас, если верить невидимой жрице, она войдёт в сон поручика Соболя, или того, кто когда-то был поручиком Соболем. А смысл в этом есть лишь в том случае, если она будет уверена в правоте своего дела и чистоте собственных помыслов. Трудно, но надо… Всё остальное не имеет значения.
Посреди болота росла скрюченная сосна, и густой туман поднимался чуть выше колен. Где-то в стороне трещали короткие пулемётные очереди, и здоровенная ушастая жаба дремала на высокой кочке, не обращая внимания ни на сосну, ни на стрельбу, ни на бледный, едва различимый силуэт женщины в лёгком белом платье. Она шла по поверхности тумана, с опаской и удивлением озираясь по сторонам. Онисима нигде не было, и этому не стоило удивляться — не станет же он самого себя смотреть во сне.