Половину обратного пути рядовой Громыхало преодолел почти без проблем, если не считать того, что смрадные лужи под ногами то и дело закипали, обжигая ноги сквозь сапоги и портянки, но на это не стоило обращать особого внимания — боль была скоротечной, а раны, потёртости, мозоли и ожоги заживали здесь почти мгновенно. Но когда до цели оставалось не более полутора вёрст, порыв горячего ветра заставил его затаиться между двумя обломками бетонных плит.
Под ребристой пеленой тёмно-серых облаков, по которым то и дело прокатывались алые сполохи, медленно проплывала повозка без колёс, запряжённая толпой голых девиц. Мелкий зелёный чёртик, сидящий на облучке, временами охаживал их плетью, с которой при каждом ударе сыпались синие искры, а за его спиной неподвижно, как памятник, стоял бледнолицый юноша в чёрном балахоне. Было похоже, что противник подтягивал к театру военных действий главные силы, и в одиночку вступить в бой с этим подразделением Громыхало не решился, хотя и полагал, что дальше очередной смерти его всё равно не отправят.
Колесница двигалась со скоростью пешехода, и, как только она проплыла над головой, боец мелкими перебежками последовал за ней, решив, что единица живой силы в тылу врага очень даже пригодится, когда дело дойдёт до заварухи.
Прошло минут двадцать, прежде чем показался знакомый калиновый куст, послышались отрывистые команды и грохот гранатомётного выстрела. Граната из подствольника прошила днище колесницы, не оставив входного отверстия, и разорвалась где-то под облаками, не причинив противнику ни малейшего вреда. Колесница опустилась на асфальтовую плешь, покрытую густой сетью трещин, и девицы, посбрасывав с себя сбруи, расступились в стороны, с осторожным любопытством поглядывая на солдат, которые один за другим поднимались из ложбины в полный рост, держа оружие наготове.
— А ну бросай пугачи, рвань! — истошно закричал зелёный чёртик, так что ветром, вырвавшимся из его пасти, согнуло калиновый куст. — На колени перед Несравненным! Упали! Отжались!
В ответ грянули шестнадцать автоматных стволов, девицы с визгом бросились врассыпную, но пули, натыкаясь на невидимое препятствие, останавливались в аршине от цели и падали в кипящую грязь. Когда смолк грохот выстрелов, юноша в чёрной мантии неторопливо сошёл с колесницы и, не касаясь земли, неторопливо двинулся к унтеру Мельнику, который холодно смотрел на него, вставив палец в кольцо противотанковой гранаты.
— Герои… — сказал Несравненный доброжелательно и спокойно, оказавшись в двух шагах от солдат, сбившихся в кучу. — Цвет нации, гордость империи, пример юношеству, надежда и опора.