— Что это? — успел спросить Онисим, прежде чем сообразил, что здесь любые вопросы либо нелепы, либо бессмысленны.
— Временная база, — доложил старшина Тушкан, не забывая бдительно всматриваться в горизонт. — Пока здесь окопались. Ну с вами-то мы точно куда-нибудь прорвёмся. — За те полтора часа, пока они продирались через лес, последнюю фразу старшина повторил уже раз десять, с особым смаком произнося волшебное слово «прорвёмся».
— А ты у меня спроси, — потребовала Лида, не отрывая взгляда от раскинувшегося впереди пейзажа.
— О чём? — не понял Онисим.
— О том. Я знаю, что это. Патрик Бру «В ожидании ветра». Есть такая картина у нашего местного живописца, добропорядочного островитянина. Он меня пару раз выгуливал по своим полотнам. Только после «Потрохов святого остолопа» мне его самого видеть тошно.
— Странно это всё.
— Ничего странного, — вмешался в разговор Ипат. — Ничего странного. У Самаэля и прочих Равных слишком бедная фантазия, чтобы слепить что-нибудь своё. Вот они и тащат сюда всё, что приглянётся, — всё нелепое, абсурдное, извращённое, всё, что пахнет паранойей. Кстати, этот Патрик ещё жив?
— Наверное. — Лида пожала плечами. — Его недавно Рано видел с какой-то девицей из новеньких.
— Хорошо.
— Что хорошо? Что?! — не выдержала Лида, которая ещё не отошла после парада мертвецов перед троном Ромена. Сорвавшись на ведьму, она выпустила лишь ничтожную часть накопившегося нервного напряжения. — Ты, призрак бродячий! Тебе всё хорошо! Ты уже сдох и не воняй тут. А я жить хочу — долго и счастливо.
— А я, думаешь, не хочу?! — перекричал её старшина Тушкан. — Смотри. — Он расстегнул воротник и обнажил уродливый рубец под левой ключицей. Смертельная рана тут же открылась, из неё полилась чёрная кровь, а лицо самого сержанта стало синим и покрылось багровыми пятнами.
— Отставить! — скомандовал поручик Соболь, видя, что Лида побледнела и вот-вот потеряет сознание. — Прости её, старшина, — она просто девчонка, живая и глупая.
— Есть, — коротко ответил Тушкан, возвращая себе обычный человеческий облик. — Только пусть она…
— Я не буду… — Лида с трудом подавила приступ тошноты. — Я не буду больше. Я правда дура…
— Все бабы — дуры, — рассудительно заметил старшина, давая понять, что инцидент исчерпан.
— Так вот, — как ни в чём не бывало продолжил Ипат, — если этот Патрик жив, значит, где-то поблизости должен быть выход — прямо в чрево пустого духа. Только надо знать, куда идти.
— А тут, куда ни иди, один хрен жарко, — сообщил рядовой Громыхало, который шёл замыкающим. — И тоска тут смертная. Одно развлечение — пострелять всяких тварей. Может, побыстрей ходулями двигать будем, а то меня там Лукреция заждалась, и жрать охота уже как из пулемёта.