— Вот и умница. — Такую позицию спутник полностью одобрял.
— Но все равно не убивай его, ладно? И не калечь.
Недовольство Тавиша было таким сильным, что я почти могла ощущать его кожей.
— Михаэлла! — тихо, но внушительно рыкнул мужчина и возвел глаза к безучастному небу в мелкой россыпи звезд.
— У него жена и две дочки, — пояснила ход своих мыслей я. — Они-то чем виноваты?
— А ты думаешь, твоими деньгами он пользовался один? — Голос Тавиша так и сочился ядом.
Я насупилась и затихла. Все равно мысли сейчас больше лечебница занимала, и взгляд не отлипал от нее же.
Уже у самого входа я не выдержала и поделилась тем, что буквально жгло изнутри:
— В селении лихорадка, я одна могу ухаживать за больными и не заразиться. Но знаешь, я так зла на них, что не испытываю никакого желания помогать. Вообще ничего не испытываю, кроме отвращения. — Замолкла на мгновение, перевела дух и спросила… глупость, конечно, но важную лично для меня: — Я плохой человек, да?
Получилось жалобно. Даже жалко.
— Нет, — серьезно прошептал Тавиш. А потом в своей обычной манере добавил: — Слава… как их там… покровителям, ты не безнадежна! Хотя при чем тут они, наверняка это мое положительное влияние сказывается. Пошли уже, хватит нюни распускать!
Действительно, нашла, кому душу изливать. Но разобидеться не успела, Тавиш цыкнул и втолкнул меня в распахнутую дверь.
Охраны тут отродясь не водилось, управляющий землями Ффруа — не такая уж большая шишка, а деньги и важные документы Ритхель прятал в ржавый ящик, гордо называемый сейфом. Вроде бы там даже магическая защита имелась. Но она не могла помешать нам добраться до самого главного человека в селе.
Мы обогнули стол, за которым раз в сезон принимали подати, прошли по короткому темному коридору, после чего Тавиш, не церемонясь, взял и выбил дверь. Надобности в этом не было, она не была заперта, но устрашающий эффект получился на славу.
Ритхель побледнел, привстал со своего места и тонко, по-бабьи, взвыл. Это его горящие золотом глаза и руки, окутанные белым светом, сквозь который устрашающе торчали когти, так впечатлили.
— Вы кто? Что вам нужно? Михаэлла?! — Голос старика звучал визгливо.
— Преступница, за которую объявлена награда, сама к тебе в руки пришла. Что же ты не радуешься? — полюбопытствовал Тавиш.
Судя по тому, как позеленел Ритхель, обрадоваться у него упорно не получалось.
Но быстро сориентировался, надо отдать ему должное. И одна рука управляющего потихоньку потянулась к статуэтке, стоящей на краю стола, — простенькому шарику из цветного стекла на резной деревянной подставке. Со стороны это выглядело нервным движением, не более, поэтому я поспешила предупредить сообщника: