Из подвала пахнуло сыростью. По центру бетонного пола проступило большое пятно.
- Ну что там? - забеспокоилась бабушка. - Мы завтракать будем сегодня? Где ваши дрова?
Через полчаса все устаканилось. Корзину с вином и закатки, стоявшие в самом низу, дед убрал в безопасное место. В печке занялся огонь. По комнатам осязаемо разливалось ласковое тепло. На плите закипал чайник, шкворчала яичница с салом и вчерашней толчонкой. Да и ватрушки бабушки Кати пришлись, как нельзя, кстати.
- И откуда такая напасть? - с тревогой спросила бабушка, поглядывая в окно, - вечером было вёдро, а ночью уже - страх господень! Как все одно, небеса прохудились.
- Снег растаял в горах, - пояснил дед. - Пора бы уже ему. Вот увидишь, к обеду развиднеется, и пойдет по реке большая вода.
После ложки лекарства, он заметно повеселел. Мне казалось, а может, хотелось казаться, что оно ему шло на пользу.
В годы моего детства, всю улицу не топило. Проблемными были только дома, граничащие с островком. При строительстве железной дороги, с этих участков брали землю на насыпь, и они оказались в низине. Грунтовка, проходящая мимо смолы, была выше уровня нашего огорода метра на полтора.
Наводнение начиналось с лужи. Она вырастала в районе сортира, или, как говорила бабушка, отхожего места. По мере ее увеличения до всего участка земли, вода появлялась в подвале. К вечеру она поднималась сантиметров на сорок, иногда больше, в зависимости от того, насколько снежной была зима. Речка бурлила, и всегда выходила из берегов в самом начале улицы, перед двором Раздабариных. Ее сопровождали всем обществом, расчищая и углубляя кювет, до самой протоки, ведущей на островок. Он тоже покрывался водой. Течение уносило картофельные кусты, и ветки гибкого ивняка кланялись им вслед, как будто прощались.
Так случалось с периодичностью в четыре - пять лет. Иногда река подходила почти к порогу. Но подтапливала нас не она, а грунтовые воды. Тяжелей всех приходилось бабушке Кате. Она каждое лето "бросалась под танк": огораживала стены листами шифера, а низкий порог - мешками с песком.
К концу завтрака ливень начал стихать. Посветлело. Отголоски грома уже перекатывались где-то у горизонта. Пятно влаги в подвале превратилось в прозрачную лужицу.
- Пойду, на речку взгляну. - Дед надел сухие носки, облачился в плащ и нырнул в сапоги.
Хлопнула дверь. Такое оно, раннее лето. Хорошо хоть, ему на дежурство не сегодня, а завтра в ночь. Все выходные пробудет дома.
Наконец, проглянуло солнце. У калитки зауркал Витька Григорьев. Я постоял над своими сандалиями, подумал, и вышел на улицу босиком. Земля была теплой. Между пальцами ног, сочилась жидкая грязь.