- А мыло зачем?
- Для пластичности. Говорят, такой раствор не расслаивается, лучше контактирует с арматурой. С ним готовая плитка станет прочной, морозостойкой, не сотрется и не рассыплется через год...
- Ну-ну...
Петро намеревался еще о чем-то спросить, но тут из вагончика вышел дядя Вася Культя с дымящейся сковородкой, на которой шкворчала яичница, и бутылкой "Портвейна" в правом кармане штанов.
- Как будем решать вопрос? - спросил он у напарника, водружая закуску на стол, и тут же обратился ко мне. - Ты магарыч принес?
- Только деньги, - ответил я и выложил стопочкой свой трояк.
- Где взял?
- Известное дело, в копилке. Все равно пропадут.
- Почему пропадут?
- Старший брат приезжает скоро, - сказал я со вздохом. - Он сейчас в пионерском лагере, на Алтае. Но вчера почтальон притащил письмо на его имя. Девчонка какая-то пишет. Зовут Паркала Марэ. Где имя, и где фамилия - поди разберись.
Рабочие рассмеялись.
- Так это же хорошо! - улыбнулся Петро. - Еще одним мужиком прибыло на земле!
- Ничего не вижу хорошего, - отпарировал я. - Мне кажется, новый мужик быстро найдет применение содержимому этой копилки.
- А хоть бы и так! - задорно сказал дядя Вася, собрал со стола рубли в свою искалеченную ладонь и протянул их мне. - Пойди, положи на место и заруби себе на носу: без разрешения деда, из дома нельзя ничего выносить. Особенно деньги. Даже, если они твои. Ну что, Петр Васильевич, уважим этого пацана?
- Надо уважить. Ты, Василий Кузьмич, пока яичницу жарил, самое интересное пропустил. Он ведь меня учил, как правильно делать тротуарную плитку.
- Да? - удивился Культя. - Что-нибудь толковое говорил?
- Как по писанному! Если б такие слова я услыхал от тебя...
- Ну вот, а я еще сомневался. Ты знаешь, - Василий Кузьмич подтолкнул меня в спину, - иди-ка домой. Не мешай работному люду отдыхать, как он привык. А железяку... мы ее с дядей Петром сами тебе принесем. Вечером, как стемнеет. Чтобы никто не задавал лишних вопросов. И деньги в копилку не забудь положить!
Глава 5. Я приступаю к модернизации
Человек с годами мудреет. Однажды, во время очередного похода за пенсией, я вспомнил слова из Нагорной проповеди: "...и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим".
Этой молитве лет двадцать назад, меня научила Екатерина Пимовна. Та самая бабушка, у которой я в детстве украл горсточку вишни. И не просто так научила, а заставила записать на тетрадном листке и выучить наизусть. Было ей, как бы ни соврать, лет девяносто семь. Соседи ее боялись потому, что считали колдуньей, а я иногда заходил, пропустить рюмку-другую калиновой самогонки. Вот и тогда, зашел попрощаться, поскольку собрался в Майкоп на химеотерапию. На очередной медкомиссии горе врачи нашли у меня белокровие.