Плитка получилась лучше, чем я ожидал. Даже слова "Цена 99 коп" можно было вполне прочитать, хоть они и отпечатались наоборот. В нашем дворе я бы такую положил не задумываясь, а
вот там, куда заезжают грузовые машины, ее надолго не хватит. Нужно будет Петру подсказать, если успею, чтобы армировал, а
лучше всего, добавлял в раствор гранитную крошку. Ее разгружали недалеко от смолы, напротив деревянного мостика, за которым живет Витя Григорьев. Нечасто, но разгружали.
На плитке закипала вода. Бабушка у кухонного стола лепила вареники с "вышником". Все в этом доме шло своим чередом. Мне будет не страшно покинуть его навсегда. Потому, что я знал самое главное: с моим уходом в небытие, этот мир не исчезнет, не растает бессловесным фантомом, а будет расти, развиваться, творить иную историю, купировать раны, которые я нанес своим беспардонным вторжением. Только б не выбросил он по пути этот дом и этот колодец. Впрочем, это уже зависит не от меня.
Дед приехал в мокром плаще, усталый, продрогший. Бабушка, загодя, затопила домашнюю печь в маленькой комнате. Пока она накрывала на стол, он сидел у раскаленной заслонки, согревал озябшие руки и курил, пуская струю дыма в открытое поддувало.
Я принес ему из сарая образец тротуарной плитки. Дед скользнул по моей поделке равнодушным, невидящим взглядом и вежливо вымолвил: "Добре..."
Он действительно ночью ловил воров, охранял территорию. Я это точно знаю потому, что не раз и не два ходил к нему на дежурство - приносил горячее к ужину. Пару раз ночевал в сторожке, на широкой скамье, под его теплой фуфайкой.
Такие интересные люди населяли мое детство. Вот честное слово, они были не такими, как мы. А может быть, дело не в людях, а в общественном строе? Одно дело, работать на свое государство, и совершенно другое - на чужого частного собственника, которого ты ни разу в глаза не видел? Чтобы "встрять" в городские электросети, мне тоже с полгода пришлось "дубачить". И деньги смешные, и работа смешная: "Уважай труд товарища - не буди сторожа!"
После второй папиросы, дед окончательно отогрелся и перебрался к столу. Вареники были в самом соку. Их розовые бока исходили дурманящим паром. Такая вкуснятина! Я, лично, уплел две тарелки, а последний дожевывал уже на ходу. На улице уркал мой корефан. Что-то он рановато сегодня, наверное, дело есть.
- Сейчас, - сказал я, выглядывая из-за калитки, - только переоденусь.
- Новость слыхал? - Витька цепко ухватил меня за руку. - У Раздабариных пацаненок утоп!
- Да ты че?! - как рыба, хлебнувшая воздуху, я вынырнул из двора и шлепнулся на бревно. - И когда?