На Кондараки набросились матросы, но рыбаки окружили старика, защищая его от ударов. Моряки бешено орали, готовые пустить в ход оружие.
Семен Чурилов, сбегая по лестнице, увидел, что старый Кондараки в опасности. Он протолкался к нему, вскочил на поваленную решетку, крикнул:
— Стойте, вы! Старика не трогайте!
— Он убил нашего вождя!
— Смерть грязному греку! — орали матросы.
— Защитник нашелся! Тащи его за ноги! — выкрикнул один из моряков и рванулся к Чурилову.
— Я те дам — за ноги, — спокойно произнес Грицько-черкасин и сунул под нос матросу дуло пистоля. Ватажники подоспели как раз вовремя. Они окружили моряков, оттеснили их.
А город кипел. Народ собирался около домов богатых, врывался во дворы, ломал окна и двери. У дворца второго масария банкира Фиеско собралась огромная толпа. Более всего было женщин из предместий. Большие железные ворота со скрипом раскачивались под напором человеческих рук, но не поддавались. Несколько мужчин бросились за бревном, чтобы им, как тараном, разбить замки. Женщины вздымали руки к окнам дворца и кричали:
— Мы пухнем с голоду, а они жиреют!
— Кладовые от снеди ломятся!
— Хлеба! Хлеба — голодным!
Кто-то поднял с мостовой увесистый камень и метнул его в широкое окно. Брызнуло цветными осколками венецианское стекло. Кто-то протяжно взывал:
— Бей жирных!
— Бе-е-ей!
Толпа раздалась, пропуская людей с бревном. Заухали гулко удары. Ворота, не выдержав мощного напора, распахнулись, и люди, словно полая вода весной, что рвет и ломает все на своем пути, хлынули во двор. Затрещали обитые медью и бронзой двери, качнулись внутрь, сорвались с петель и упали в коридор. Топая по створкам, люди неслись через вход с криками:
— Рви горло кровопийцам!
— Берегись, большебрюхие!
А на дворе толпа неистово орала:
— А-а-а-а!
Всюду, на тихих улочках и на широких площадях, народ. Город горит. Из окон каменных домов вырываются снопы желтого пламени и взлетают к небу вместе с дымом, гудя и потрескивая.
Группы людей бегают по мостовой, орут невесть что, кто-то кого-то бьет, кто-то что-то тянет. То тут, то там слышится:
— Смерть паукам! Виват популюс!
Огонь. Дым. Крики. Кровь. Смерть.
Поднялся народ на богатых и жирных.
По улицам стелется дым пожарищ.