Ди Кабела позвонил в колокольчик.
— Позови ко мне Батисто, — сказал он вошедшему слуге. — Потом собери всех музыкантов, разыщи моих танцовщиц, и пусть они придут все сюда. Позднее пошли ко мне масария Феличе. Иди.
На следующий день гонцы, разосланные по городу, объявили, что власть в Кафе перешла к Совету Двенадцати. Первый указ Совета документально объявил Кафу вольным городом, а всех кафинцев вольными людьми.
«Отныне, — говорилось в Указе, — каждый человек может ходить в городе в любое время дня и ночи, вольно продавать сделанное им, или пойманное им, или выращенное им. Скорее открыть лавки, лабазы, рынки и продавать там все, окромя живого товару, сиречь рабов и невольников. А еще открыть трактиры и протчие людские места…»
В силу этого указа Батисто открыл свою таверну «Музари» и выкатил в большой зал шесть бочек вина.
— Друзья мои! — сказал он собравшимся рыбакам и стипендариям. — Поздравляю вас с вольностью, за которую отдал свою жизнь наш незабываемый Ачеллино. Помянем его светлую душу — пейте вино бесплатно. Капитан любил повеселиться — давайте будем гулять до тех пор, пока не опустеют мои погреба. За свободу, друзья! — и поднял первый бокал.
Узнав о даровой выпивке, люди сгрудились у бочек, и девушки не успевали наливать кружки.
Весть о бесплатном угощении в какой-нибудь час разнеслась по городу. Народу в таверну набилось полным-полно. Слуги выкатывали в зал бочку за бочкой, вино лилось рекой.
У входа, под ржавой вывеской, толпились не успевшие попасть в таверну. Батисто выбрался через кухню и, поднявшись на подоконник, крикнул:
— Кто из вас знает улицу Дворовых собак?
— Я живу на ней! — ответил один из толпы.
— В начале ее за красным каменным забором — мои погреба с вином. Идите туда и пейте сколько влезет. Ради нашей свободы мне ничего не жалко. Лови ключи! — и он бросил в толпу звенящую связку.
Кто-то поймал ключи и вырвался вперед. За ним по откосу затопала толпа жаждущих.
Ни один из ключей к замку подвала не подходил. Оно так и должно было быть — подвал не принадлежал Батисто. Но какое до этого дело людям? Раз хозяин разрешил — ломай замок! Не прошло и четверти часа, как на дворе около подвала появились бочки, кружки, ведра. Началась великая попойка.
К полудню город нельзя было узнать. Шум и веселье царили повсюду. По улицам во главе с трубачами и барабанщиками ходили орущие, поющие, пляшущие пьяные толпы.
Бочки выкачены на улицы, вино носят ведрами, люди угощаются с каждым встречным. И за кого только не пьют! Поднимают кружки с вином за Совет Двенадцати, за упокой Леркари, за армянских епископов Тер-Карабета и Тер-Ованеса, за рыбака Кондараки.