Глава седьмая
У ЧЕРНОГО КАМНЯ
…Скажи лишь — да, и станешь атаманом, и будем мы тебе повиноваться, тебя любить и чтить…
В. Шекспир. «Два веронца»
Рассвет в горах наступает внезапно. Он подкрадывается незаметно из-за гор и вдруг обрушивает на землю лавину света. Мгновенно рассеивается тьма, с гор в долины ползут синеватые облака тумана.
Идти в гору трудно. Тропинка узкая, словно желобок по каменистой земле проложен. Да это желоб и есть. Идет дорожка больше канавами, где весной сбегают с гор холодные ручьи снеговой воды. По этим же углублениям стремительно несутся в долину желтые дождевые воды летом.
Несутся воды, захватывая с собой мягкую землю, мелкий щебень. Проходят сотни лет — округляются стены канавки, желобом бежит она с вершины горы.
Ивашка и Василько идут рядом. Оба устали изрядно, но на коней садиться не хотят. У Сокола мучительно болят ноги, но он крепится, молчит. Молчит и Ивашка, хотя тоже нелегко ему.
Василько первый не выдерживает:
— Отдохнуть бы…
— Потерпи немного, вот ужо полянка ровная будет.
И верно — закрытая нависшими с двух сторон широкими густыми зелеными кронами тропа вдруг вырвалась на простор. Светлая маленькая полянка открылась взору измученных людей.
Здесь решили сделать привал.
Ивашка прилег на траву. Перед тем сказал Васильку:
— Где хорониться нам — у Козонка спроси. Он, должно, места эти хорошо знает. Охрану выставить не забудь.
Василько кивнул головой и стал оглядывать поляну, людей, в беспорядке расположившихся на траве. Все устали, хотели спать, но никто не ложился — ждали приказа. От кого ждали, Василько не мог понять. Люди глядели на него, а какое он имел право повелевать, если был таким же, как и все.
Вот поднялся невысокий, крепкий старик и, не глядя ни на кого, про себя вроде, проговорил:
— Собрались мы теперя ватагой, а старшего нет. Это все одно, что тулово без головы. Подумать надо, братья.
Василько понял, что ему надо высказать все, что думал он во время пути о судьбе людей, собранных здесь.
— Друзья, братья! — голос у Василька спокойный, сильный. — Вот мы и свободны. Не свистит над нами татарская нагайка, не скованы мы единой цепью. Как птахи, вольны. Лети куда хочешь. А куда лететь? Может, вы, братья, посоветуете?