— Зовут меня Грицько. Черкасин[35] я.
— Говори, Грицько.
— У той стороне, что против скалы, никого, кромя гор да дерев, нема. Зверья теж багато. Вороги с той стороны не придуть, бо нияких дорог нема. Все.
— Ты скажи. — Атаман указал на усача, стоящего за Грицьком.
— Умет! — сказал, приложив руку к груди, усатый. — Моя Кавказ. Говорить не знаю.
— Не беда. Научишься… Еще кто скажет?
К атаману подошел следующий разведчик…
Место всем пришлось по нраву, кроме того, атаман, хоть и бегло, но узнал каждого, с кем придется делить ему тяготы лесной жизни.
В ватаге насчиталось сорок два человека. И что особо радовало атамана — были среди них ковали, плотники, швецы и каменных дел мастера. Оружия оказалось немного: пять сабель, двенадцать мечей и шесть поясных ножей. Кроме того, на месте стычки подняли топоры (тоже сгодятся при случае) и одно сломанное копье. Тут же просмотрели переметные сумы и всю одежду, которую нашли, роздали тем, кто больше в ней нуждался.
Имущества ватага имела также мало: четыре добрых коня (Ивашкин сивый, татарский вороной да два рыжих жеребца, пойманных на развилке), шатер, котел, да еще цепи и кандалы. Вот и все. Шатер, посоветовавшись с ватагой, Сокол решил перешить со временем на штаны и рубахи.
Подсчитавши все, атаман занялся хозяйством. Часть людей послал в лес, повелел мастерить стрелы да луки и промышлять зверя. Иных заставил делать стойло для лошадей, остальные пошли обживать пещеру.
В сумерки ватага снова собралась вместе. Распалили костер, наварили еды. Охотники вернулись с добычей небогатой, однако поужинали сытно.
— Первый день прошел у нас ладно, — сказал атаман, собрав ватагу. — Только я, братья, одним недоволен. Не все сегодняшнюю свою добычу отдали в общий котел. Ватага крепкой дружбой жива, а не тем, что каждый будет для себя стараться. Думай об артели, а ватага тебя не даст в обиду. Все, что добыл, клади вместе — так будем жить.
— Согласны! — ухнули люди.
— Добра!
— А ты согласен? — обратился атаман к Фильке.
— С чем? — усмешливо спросил тот.
— С тем, что не для себя, а для артели каждый добытчик.
— Вестимо, согласен.
Василько подошел к Фильке, потянул за шнурки воротника. Филька не успел моргнуть глазом, как атаман выдернул у него из-за пазухи тяжелый коричневый кисет.
— Не тронь, не твое! — скрипнув зубами, глухо сказал Филька и рванул из рук атамана кисет. Тонкая кожа не выдержала рывка, распоролась, и на траву, заблестев золотистыми чешуйками, посыпались монеты.
— Подними сейчас же, — сурово сказал Сокол. — Подними и скажи честно, где взял деньги?