— Кавалерий Микаэле ди Сазели, — обратился Гондольфо к расфранченному офицеру, лежавшему на нарах. — По приказу господина консула прошу принять в ваш отряд сего воина и взять с него присягу.
— Мне что — пусть остается, — проговорил офицер. — Тут и эти воины пухнут от скуки.
— Скоро будут боевые дела, — заметил Гондольфо.
— Ну? — воскликнул офицер. — Турки или татары?
— Не то и не другое.
— Тогда я знаю. Мы с отважным и храбрейшим нотариусом Гондольфо ди Портуфино пойдем штурмовать винные подвалы христианского монастыря.
— Пусть будет так, — загадочно ответил Гондольфо и вышел.
— Пошли принимать присягу, — коротко бросил офицер.
Иорихо отправился за ним; через минуту они вошли в капеллу башни святого Георгия. На стене абсиды распростер свои крылья ангел-хранитель; у его ног мизерным, как мелкая монета, круглым пламенем светилась коротко привешенная лампадка. Под ней стоял аналой, покрытый стертым малиновым бархатом. На столике — иконка, изображающая коронование девы Марии.
— Как тебя зовут? — спросил Микаэле.
— Иорихо.
— Повторяй за мной, Иорихо.
Положив правую руку на край иконы, Иорихо повторял вслед за Микаэле:
— Я, Иорихо, перед ликами святой мадонны и покровителя нашего Санта-Джорджио[43] клянусь, что не изменю ни помыслом, ни деянием матери-республике, светлейшему совету и отчизне моей. Я клянусь беспрекословно исполнять все, что мне повелят достопочтенные консулы Хазарии, у коих я стою на службе. Я клянусь защищать крепость Санта-Кристо, не щадя живота своего.
Присяга была короткой. Офицер, торопливо перекрестившись, сказал:
— Иди на службу — там получишь одежду.
* * *
Христофоро ди Негро, отпустив Гондольфо и Иорихо, поднялся на второй этаж. Здесь никого не было, и консул, усевшись против камина, стал ожидать прихода сына и служанки. Но Геба и Якобо где-то задерживались, и консул, не дождавшись их, вышел из комнаты. Поднявшись на площадку башни, он облокотился на выступ бойницы, задумчиво вглядываясь вдаль. Алая шаль вечерней зари обняла утихшую гавань. По всему берегу, словно кружевной воротник, трепетала белая полоска пены. Под башней у скалы лежали каменные островки, сверху они казались маленькими, и только шум волн, которые разбивались о них, говорил, что камни велики и прочны. На небе кое-где загорались крупные звезды, совсем такие, как в родной Италии.
Тяжелые мысли теснились в голове консула. То, что рассказал Иорихо, было очень важно, и над этим следовало хорошо подумать. Консул ненавидел ди Гуаско, но, ненавидя, убоялся их. Его предшественник — консул Бати-сто Джустиниани — жил со знатными феодалами в большом мире и дружбе. Неспроста заигрывал Батисто с богачами — для этих людей все способы были хороши: запугивание, подкуп, доносы. Вступать ли с ними в борьбу? — вот что следовало решить. Конечно, если взглянуть в прошлое, то выходит, что трогать богачей не надо, трудно вести борьбу против богатства и силы ди Гуаско. Но у тех консулов не было — в руках даже и десятой доли фактов нарушения закона республики, которые совершили сейчас ди Гуаско и которые известны Христофоро ди Негро.