А в Хатырше в это время шел бой. Василько ворвался в селение со своими конниками и начал зорить бейское гнездо. В первую очередь, как и было условлено, подпалили дворец. Потом сбили замки с подвалов, выпустили невольников. Люди, почувствовав свободу, сами помогали друг другу срывать кандалы, выдирали из плетей колья и бросались на татар. Слуги бейского дворца, разбежались, однако охранники из татар дрались рьяно. Из леса по склону горы бежали пешие ватажники с Кириллом во главе. Татары отчаянно защищали родное селенье, но силы были неравны.
И скоро Хатырша была во власти Сокола. Люди собрались на берегу реки, ожидая приказа атамана. Василько подъехал к ватаге, осадил разгоряченного коня, крикнул:
— Брать лошадей, еду и оружие! Женщин и детей не трогать! Помните — люди мы крещеные и не разбойники. Пусть это знают и те, кто только ныне свободу обрел. Не наживы ради пришли мы сюда, а ради вашей воли. И тот, кто хочет идти с нами, становись в ряды — ив путь.
По дороге к Черному камню Сокол сказал Ивану:
— Что, если Мубарек за Хатыршу всех своих воинов на нас двинет? Не устоим?
— Понятно, не устоим. Только татарин на ровном поле силен. В лесу он — тьфу! И это Мубарек хорошо знает.
— А ты на ватажников посмотри, — улыбаясь, сказал Сокол, — рады, будто дети. Незаметно, что час назад в кровавой сечи были.
— Силу в себе почувствовали — вот и рады. И воля опять же молодит человека.
— Глянь-ка, идут, словно домой, без заботушки.
— Поверили они тебе — вот и не заботятся. Знают, что атаман у них — и хозяин, и воевода, и душою чист. Теперь пойдут за тебя в огонь и в воду.
До самого утра бушевала в горах гроза. До самого утра не спал Сокол. Слушал бурю, думал.
Вскоре после боя в Хатырше ватажники узнали, что в Кафу идет еще один невольничий караван. Снарядил Сокол Ивашку с молодцами, невольников отбили. Думали, дадут им свободу, разлетятся вольными птахами полоняники по земле, а что вышло? Все как один пришли в ватагу. Мало того — и днем и ночью бродят по лесам и горам простые людишки, ищут Сокола. Словно ветер разнес славу о вольной ватаге, и нет того дня, чтобы не приходили к Черному камню по два, по три человека. Люд идет разный — и по наречью, и по вере, и по крови.
Все дальше и дальше отодвигается мечта вести ватагу на Русь. Другие заботы беспокоят ватажников. Все чаще и чаще на разных языках слышит Сокол речи о правде. Где она, эта правда, как ее искать-добывать? Иные говорят: правда на конце меча. И требуют: «Смерть знатным!», «Жирные люди заперли правду, надо перебить всех богачей». Ну, а дальше как жить, как свободу свою защитить?