– Извините, что напугал, – сказал мужчина. – Меня зовут Димон.
– Марина, – ответила Марина на выдохе, отметив про себя, что слово «Димон» произнесено более чем странно – с ударением на «и», – и ещё, что на её попутчике старорежимные лыжные ботинки.
Улыбка в тридцать шесть зубов сделала его образ ещё более странным.
– Отличная сегодня погода для лыжной прогулки, как вы считаете?
Марине уже катастрофически не хватало воздуха, но она всё-таки произнесла:
– Вы можете меня обогнать… я всё равно… не могу быстрее…
– Если вы не против, я могу составить вам компанию, – бодро сообщил незваный попутчик, – вдвоём-то веселее!
«Весело, аж обхохочешься», – подумала Марина и попыталась прибавить ходу, но у неё не особенно хорошо получилось.
– Знаете, тут недалеко есть одно место с потрясающим видом, – не унимался попутчик, – можно прямо здесь свернуть, а потом я покажу, где срезать, и мы придём раньше всех, а?
Сие предложение вызвало у Марины горькую усмешку.
«Если бы ты знал, сколько раз вот так, или почти так меня пытались склеить всякие хмыри, вроде тебя!» – хотела сказать Марина, но не успела: странноватый попутчик её опередил.
– Вы только не подумайте, что я вас кадрю! При живом-то муже, это не в моих правилах!
– Он мне не муж, – вырвалось у Марины, – по крайней мере, пока…
– Пока, что?
– Просто, пока не муж, – теряя остатки терпения и воздуха, проговорила Марина.
– У-у-у-у, да вы совсем выдохлись! – развеселился попутчик. – Вас пора брать на буксир!
С этими словами он легко выкатился на лыжню впереди Марины и протянул ей одну палку рукояткой вперёд. Марина впервые видела такой экзотический вид буксировки.
«Ну, попробуй», – подумала она, хватаясь обеими руками за обмотанный чёрной изолентой конец палки.
– Держитесь! – крикнул мужчина и стал плавно разгоняться.
Марина чувствовала, как растёт тянущая её сила. Через минуту или две она уже ехала быстрее, чем когда-либо в жизни ездила на лыжах. Даже с горки. Будто зацепилась палкой за автобус, а не за странного мужика в советских лыжных ботинках.
Неожиданно «локомотив» резко взял вправо и рванул между заваленных снегом ёлок. Марина не успела испугаться. Поворот вышел резким, но она легко удержала равновесие.
Теперь они неслись по целине, но Маринины лыжи почти не проваливались в снег, а лишь слегка касались верхней корочки.
– Больше скорость – меньше ям! – заорал «локомотив», что вызвало у Марины приступ нервного хохота.
Ей стало страшно, но чувство, наполнившее её к тому моменту под завязку, нельзя назвать просто страхом – оно было многоэтажным и, если так можно сказать, многоподъездным; в нём умещались, кроме, собственно, страха, отчаяние, восторг, женское любопытство и ещё много чего, что Марина разучилась чувствовать ещё до того, как ей начали сниться мальчики.