6
Портер — день первый, 7.31
Портер остановил «додж-чарджер» перед домом 1547 по Дирборн-Паркуэй и посмотрел на большой каменный особняк. Нэш, сидевший рядом, поднял телефон:
— Начальник звонил. Вызывает нас к себе. Требует, чтобы мы сейчас же к нему заехали.
— Заедем… попозже.
— Он настаивал.
— Обезьяний убийца собирался отправить коробку сюда. Часы тикают. У нас нет времени на то, чтобы сейчас возвращаться в управление, — возразил Портер. — Мы ненадолго. Тут главное — не отставать.
— Обезьяний убийца? Ты в самом деле собираешься называть его, как он предложил? Хотя, конечно, подходит…
— Обезьяний убийца, «Четыре обезьяны», У4О… Мне все равно, как называть психа.
Нэш смотрел в окошко:
— Неплохой домик. Неужели здесь живет всего одна семья?
Портер кивнул:
— Артур Толбот, его жена, дочь-подросток от первого брака, наверное, есть еще одна или две маленькие тявкающие собачонки и служанка… или пять служанок.
— Я справлялся в дежурной части; Толбот нам не звонил, не говорил, что кто-то из его близких пропал без вести, — сказал Нэш.
Они вышли из машины и начали подниматься по каменным ступенькам.
— Как будем разговаривать?
— Быстро, — ответил Портер, нажимая кнопку звонка.
Нэш понизил голос:
— Жена или дочь?
— Что?
— Ухо. Как по-твоему, чье оно — жены или дочери?
Портер собирался ответить, когда дверь приоткрыли — чуть-чуть, не сняв цепочки. Невысокая латиноамериканка смотрела на них холодными карими глазами.
— Чем вам помочь?
— Мистер или миссис Толбот дома?
— Моменто… — Она перевела взгляд с Портера на Нэша и захлопнула дверь.
— Лично я за дочь, — сказал Нэш.
Портер посмотрел в свой телефон:
— Ее зовут Карнеги.
— Карнеги?! Ты что, издеваешься?
— Никогда мне не понять богачей, — ответил Портер.
Дверь снова открылась, на пороге стояла блондинка лет сорока с небольшим. На ней был бежевый свитер и черные мягкие брюки в обтяжку. Волосы собраны в конский хвост. «Симпатичная», — подумал Портер.