«Помоги им», сказал Джон Терминатору. Тот хорошо знал эстансию, как и все остальные, и мог выполнять работу сразу нескольких человек, обладая большой силой и выносливостью. Кроме того, он сможет приглядывать за гостями. Джон был в них уверен, но было бы жаль, если бы они выкинули какой-нибудь трюк. Т-800 внимательно оглядел Дайсонов, словно оценивая их потенциальную опасность для Джона. Затем он медленно кивнул и пошел вместе с Альвесом.
Пройдя внутрь каско, Габриэлла жестом пригласила всех садиться. Там уже находилось несколько человек, слонявшихся по комнате, в основном военные командиры, которые присоединились к Джону. Некоторые выглядели задумчивыми, другие самоуверенными или расхаживали с важным видом.
«Хорошо», Габриела сказала, «и с чего же начнем?»
Джон кратко объяснил им, что к чему, повторив то, что рассказали им Тарисса и Дэнни. Дайсоны кивали, подтверждая основной смысл и главные точки во время этого рассказа, так что Джон передал все верно. Затем они перешли к Джону и к истории Сары, к тому, как они столкнулись с Терминаторами, и к тому, что должно было случиться в будущем.
Дэнни внимательно слушал. Когда Джон и Сара закончили, он нахмурился и покачал головой. «Уверен, то, что вы говорите — правда», сказал он, однако, так, что в тоне его подразумевалось недоверие. Он смущенно улыбнулся.
«И вы в это по-прежнему так и не верите?», спросила Сара.
«Нет, должно быть, с вами все это именно так и произошло. И все же что-то тут не сходится».
«Смотрите, здесь нет ничего необычного, если вы все же в этом сомневаетесь». Она говорила без эмоций, без пренебрежения, но нарочито тихо, почти как машина. «Я сомневалась в этом двадцать с чем-то лет. И не ожидала ничего другого от сына Майлза Дайсона».
«Подождите, леди», сказал Дэнни. «Моего отца убил Скайнет, он заслужил право на уважение».
Сара недоверчиво взглянула на него: «Уважение? Вы что, шутите? Именно по его вине все это и произошло. Нам нужно было убить его тогда, в 1994 году, это могло бы спасти миллиарды жизней. Ему все равно оставалось жить лишь три года. Мы бы лишь сделали ему тем самым одолжение. Он мог бы погибнуть, не став монстром. Я…»
Она спохватилась, вероятно, осознав, что набросилась на реальных живых людей, и осознав ужас, с каким воспринимаются ее слова. Она зашла слишком далеко.
В глазах ее появились слезы, и она сказала: «Простите, не знаю даже как быть. Должно быть как-то все по-другому. Не могу даже поверить, что так и должно было произойти. Как мы позволили всему этому случиться? Тогда, в 1990-х, было так много надежд. Казалось, что можно было добиться мира и спокойствия во всем мире — хотя я знала, что это не так. Но почему так и должно было произойти? Все равно пришлось это пережить, все бомбы сохранились, создавались боевые машины. Когда я думаю об этом, я просто не понимаю, почему это случилось».