До свидания! Здоровья и успехов Вам.
Двойник господина П.
P. S.
В следующем письме постараюсь ответить на некоторые Ваши вопросы. На те, что смогу. Ведь многое для меня, так же как и для Вас, непонятно, скрыто и закамуфлировано».
Письмо пятое.
«Здравствуйте!
Вот Вы спрашивали меня, как я живу, как попадаю к господину П. на инструктажи, как меня используют, как проходят встречи с иностранными лидерами или нашими чиновниками?
Попробую для начала описать свою жизнь.
Закрытая резиденция с довольно обширной территорией, огороженная и хорошо охраняемая. Охрану внешнего периметра, кстати, не видно и не слышно. Сталкиваюсь только с охранниками в доме, но их немного – шесть человек, дежурят посменно. Есть горничная, кухарка и тренер по верховой езде. Вот и весь персонал, который видит меня. Есть, конечно, и сантехник, и садовник, и электрик, только я с ними не встречался ни разу. В доме имеются библиотека, тренажёрный зал, бассейн, сауна, кинотеатр, бильярдная. У дома – тир, пруд для рыбалки, конюшня. Есть ещё велодорожка и трасса для квадроциклов. Всё оборудование и снаряжение новое, качественное. Партнёрами в шахматах или на бильярде выступают охранники. Есть ещё теннисный корт, но на протезах особо не набегаешься. На велосипеде, например, ещё получается, а вот бегать уже тяжело, несмотря на то, что изготовлены протезы по высшему классу. Также охранники являются и инструкторами: по стрельбе и по вождению. Конечно, мне – боевому офицеру, не нужны никакие инструкторы, сам любого научу. Но изображать дилетанта мне нравится – не хватает общения с живыми людьми. Прожив долгую жизнь в коллективах, сперва в школе, а потом в двух училищах и армии, для меня тяжеловато было оказаться в уединении. Любое лишнее общение, как глоток воздуха. В целом, коллектив, который меня окружает, не слишком-то разговорчив. Но вот когда они начинают заниматься моим тренажем, просыпаются в них человеки. И тогда можно просто поболтать.
Перед очередным «мероприятием» приезжает куратор, а потом за нами прилетает вертолёт. Пилоты меня не видят, так как покидают машину, а в это время мы садимся в закрытый салон. Летим часа два. Лётчики знают маршрут, поэтому с ними даже куратор не разговаривает. В полёте, как правило, мы ничего не обсуждаем, только общие вопросы – самочувствие, настроение. Прибыв в Главную резиденцию, покидаем транспорт и тайными коридорами проходим в «мои» апартаменты. В них я могу находиться и сутки, и трое, и неделю. Длительность пребывания зависит от сложности «мероприятия» или занятости господина П. Готовят меня или он сам лично, или куратор. В основном, я просто учу тексты речей, которые должен произнести. Куратор задает вопросы, которые могут возникнуть. Скорее всего, вопросы тоже кто-то учит, так как такие мероприятия проходят по сценарию. Любое отступление, это как катастрофа, – вдруг, что не так пойдёт или не то спросят. Поэтому с организаторов требуют «по полной». Меня чаще всего используют для поездок по просторам России, с выступлениями в небольших аудиториях или для присутствия на публичных мероприятиях, на которых выступлений не требуется. Бывал несколько раз за рубежом – разнообразные встречи с пророссийскими лидерами, открытие каких-нибудь культурных объектов да небольшие форумы. Важные встречи Он проводит сам лично. Участвовал я и в «подписании договоров» с главами других стран, которые так любит демонстрировать телевидение. На самом же деле, те бумажки в красивых папочках, которые подписывают лидеры под вспышки фотоаппаратов, а потом торжественно вручают друг другу, никакой юридической силы не имеют. Их подписывают, так сказать, «для картинки». Настоящие договора – более объёмные, проверенные юристами и переводчиками, скрепленные печатями и настоящими подписями, передаются позже. Поэтому, кто там ставит свою закорючку на «официальном документе» – я или Сам лично, никакого значения не имеет.