– Я у доктора спирта возьму. Думаю, разрешит, – Геннадий вышел.
На фотографиях невозможно было ничего разобрать. Видно было, что женщина была с густыми чёрными волосами, такими же, как у моей жены. Остальное – бесформенное тело, переломанное и окровавленное.
Протокол осмотра тела разрушил даже мнимую надежду на то, что это невероятная ошибка. Там была указана родинка в подмышечной впадине. У жены была такая. Тогда я уже не сдержался, и долбанул кулаком в гипсокартонную стенку. От удара образовалась дыра, а вся наша «клиника» пошла ходуном.
Вернулся старлей, поставил бутыль со спиртом и вышел, не сказав ни слова.
Тот вечер я провёл наедине с воспоминаниями, глотая спирт, который не пьянил.
…Познакомились мы с женой в 93-м. Она гостила у своей тёти в Москве, во время студенческих каникул. Её двоюродный брат, служивший когда-то в Псковской дивизии ВДВ, взял её в Парк Горького на празднование 2 августа. У девушки был фотоаппарат, а пацанам хотелось запечатлеть на память своё гуляние. Тем более что в тот раз, там проходил концерт известной в десантной среде группы «Голубые береты». На этом концерте оказался и я с парой своих однокурсников из училища. Увидев девчонку с «мыльницей», я попросил красавицу сфотографировать и нас. Потом познакомились с её братом и его однополчанами. Сделали несколько совместных снимков с их флагом и традиционными арбузами.
В тот день, видимо, и в небесной канцелярии отмечали праздник, потому что менеджер из амурного отдела оказался в хорошем настроении. Иначе, как объяснить то обстоятельство, что имя черноволосого ангела, ставшего впоследствии моей второй половиной, оказалось таким же, как у меня – Саша?
Остаток вечера и ночь мы провели вдвоём, забыв про наших друзей. Гуляли по ночной Москве, смотрели на просыпающийся город с площадки Воробьёвых гор. Сашка была проста, красива и величава, как королева. С ней было легко, в том плане, что не нужно было строить из себя гиганта мысли и говорить заумно. Впрочем, и привычный, бытовой-армейско-матерный, язык был неуместен для общения с утончённой и творческой натурой. Случайно вырвавшееся бранное слово вызывало такой укоряющий взгляд, что я, как школьник, краснел от стыда. Пришлось доставать из памяти изящные выражения, которые были почерпаны мною в исторических романах и произведениях классиков. И ещё я читал ей стихи о любви – все, которые смог вспомнить. Она улыбалась, а я не мог оторвать свой взгляд. Для меня она стала воплощением земной богини, с трепетной девичьей душой и грациозным невинным телом. Может быть, когда-то, именно в честь таких женщин писали свои вирши поэты, а благородные рыцари совершали подвиги.