«В чем же, однако, я могу оплошать? – спрашивала я себя. – Кажется, все возможное делается, если уже не сделано, стало быть, остается только одно: ждать. Но чего?.. Вот уж который месяц дело ни из коробу, ни в короб. Надо же наконец решить, чего мы ждем?»
Несколько времени я молчала об этом, из страха, чтобы Поль, который и так уж терял терпение, не вышел совсем из себя и не наделал каких-нибудь глупостей. Но осторожность моя оказалась напрасна, потому что он скоро и сам пришел к тому же.
– Юша, – сказал он однажды, – мне сдается, что мы с тобой воду толчем.
– Да, – отвечала я, – похоже на то.
– Баба моя отвиливает, – продолжал он, – и письмами мы от нее ничего не добьемся. Мне думается: не лучше ли съездить к ней самому?
– Зачем?
– Так… припугнуть… сказать, что если она не согласна на то, что ей предлагают, то чтобы сейчас возвратилась; что я ее увожу с собой.
– А ты уверен, что она не желает этого?
Он замолчал, но, судя по лицу, эта идея смутила его.
– Может быть, – продолжала я, – она совсем не так испугается, как ты думаешь? Может быть, она скажет: ну, что ж делать, если ты непременно хочешь, то увози.
Он топнул ногой.
– Да, – отвечал он, – ты права. На эту тварь нельзя рассчитывать.
Мы замолчали.
Спустя несколько времени он пришел ко мне мрачный и раздраженный.
– Что с тобой, Поль?
– Ничего.
– Ты получил письмо?
– Нет… Да и черт с ними, с этими письмами! Что от них проку?.. Я больше не буду писать…
– Совсем?
– Да, совсем.
Я смотрела ему в глаза, желая узнать, что у него на душе; но он молчал и хмурился.
– Что же дальше? – сказала я.
– А дальше то, – воскликнул он бешено, – что это невыносимо! Надо иметь рыбью кровь, чтобы ждать, как мы ждем, без срока и сами не зная чего!.. Надо решиться на что-нибудь… Надо… я просто теряю голову!
– Эх ты, герой! – сказала я. – Куражился издали, пока дело казалось легко, а как оно село тебе на плечи, так и струсил.
– Как струсил? Ты шутишь?
– Нет, не шучу.
– Да чего же ты хочешь, чтоб я с нею сделал? Скажи прямо.
– Мне тебя не учить, – отвечала я. – Ты с нею жил два года; ты лучше знаешь.
– Ну да, положим, только ты все же скажи… Взять ее, что ли, оттуда и привезти сюда?
– Зачем?
– Не знаю… Но что-нибудь надо же сделать, и так как я не могу возиться там с нею, в Р**, то я не вижу, что более остается. Может быть, здесь она скорее поймет, что она у меня в руках и что я могу принудить ее к разводу, если уж на то пойдет. Одним словом, если она хочет идти наперекор, то и я пойду ей наперекор; если она портит мне жизнь, то и я ей испорчу. Я ее так прижму, что она согласится на все… А?.. Как ты думаешь?