Лок с раздражением посмотрел на часы, потом на небо, где солнце успело скрыться за тучами.
— Ладно, пятнадцать минут, — неохотно буркнул он. — Ишь какие нежные. Одни проблемы с этими любителями.
Дав сигнал к остановке, Лок уселся на траву, озабоченно рассматривая карту на экране планшета. Я плюхнулся рядом. Бойцы из «черного взвода» окружили нас, расположившись лицом к лесу. Снимать шлемы никто из них не стал, а вот запыхавшееся городское ополчение сделало это с удовольствием. Мария уселась метрах в двадцати от меня, повернувшись спиной, и принялась наводить красоту, сверяясь с зеркальцем в руках. Невероятно.
— Откуда ты знаешь, куда идти? — полюбопытствовал я. — Запустил какой-нибудь суперспутник, сигнал с которого пробивается через помехи?
— Нет, — ухмыльнулся Лок, — наставил излучающих маркеров, когда был здесь двадцать лет назад. Правда, некоторые метки спеклись, так что есть прорехи. Но это ничего, нам не помешает. Идем правильно. Еще шестнадцать километров.
— До темноты не управимся, — констатировал я. — Придется ночевать.
— Да уж, с твоими кадрами — точно… — недовольно процедил он. — Хотя в такой чаще разница небольшая — что день, что ночь. Но к закату все так убьются, что воевать не смогут. Лучше дать людям выспаться.
Из леса на прогалину высыпало стадо диких свиней и замерло, в недоумении разглядывая пришельцев.
— Не стрелять! — окрикнул воинство брат. — Эти безвредные.
Действительно, потоптавшись несколько минут на месте, хрюшки не спеша разбрелись по поляне, выискивая что-то в траве.
— Пищевые цепочки, — счастливо выдохнул Лок, наблюдая за идиллической картиной пасущихся животных. — Почему их не было на Эдеме, но Создатели наделали их на большинстве других планет? Эта — очень простая: свиньи питаются корешками, кошаки и комары — свинками. Травоядные размножаются быстрее хищников, а тем в мозги заложили, что детенышей трогать нельзя. Весь проект сделали буквально за месяц на борту эсминца. Видишь — двадцать лет прошло, и ведь работает.
— Ты просто гений, — пробормотал я. — Твою б энергию да в мирное русло…
— Знаешь, что я понял, когда мы ушли с Эдема? — Внезапно брат стал необычайно серьезен. — Я понял, что впустую потратил первые тридцать тысяч лет жизни. Сколько мне отпущено? Никто не знает, но мы ведь стареем, пусть и очень медленно. Эдемская жизнь… годы, века и тысячелетия в болоте. Бесцельное и бессмысленное существование, полное мелких бытовых забот. Зачем вообще Создатели возились с разумными видами, не дав им смысла жизни? И ведь никто даже не помышлял о самоубийстве. Безропотно тянули лямку. Помнишь, в каком мы были шоке, когда начались первые самоубийства среди землян? Как это — лишить себя жизни? А зачем она нужна, такая жизнь? Знаешь, если бы не война с йотунами, может, я стал бы первым эдемским самоубийцей. Прыгнул бы с горы. Нет, тогда я об этом не думал. Задумался потом, когда увидел, как это делают люди. Война спасла меня. Пробудила. И вот уже сорок тысяч лет я наслаждаюсь жизнью. Воюю, интригую, правлю низшими. Мне даже жаль уничтожать йотунов. Мохнатики столько тысячелетий преследовали нас в страшных снах. Я столько усилий вложил в гипотетическую войну с ними. Нет, чем бы сейчас дело ни закончилось, на Асгард я не переселюсь. Это же чертов Эдем, только со слугами. Что мне там делать?