Обрен объяснил, что мы в тюрьме органов безопасности, а этот подвал находится под так называемым универмагом Митича. Мы провели в нем конец дня и последующую ночь. Нам дали поесть какие-то консервы и по куску хлеба. Торбу мне вернули.
На следующий день меня привели для разговора с офицером госбезопасности в комнату, на стене которой висел огромный портрет Йосипа Броза Тито. В отличие от предыдущих, этот обращался со мной гораздо учтивее.
– Откуда вы прибыли? – спросил он меня.
– Из Маутхаузена.
– Что вы делали в Яинцах?
– Пришел поклониться своим погибшим друзьям, с которыми меня привезли туда на расстрел.
– Тогда почему же вас не расстреляли?
– Вуйкович не дал, он отправил меня в Маутхаузен.
– На территории мемориального комплекса Яинцы вы мешали выполнению служебных обязанностей должностному лицу.
– Не я ему мешал, а он мне.
– Что вы хотите этим сказать? Чему он мог помешать?
– Моей молитве за упокой души павших товарищей.
– Кто вас туда послал?
– Никто. Это была моя человеческая и религиозная обязанность.
– Почему религиозная?
– Потому что я священник.
– Ах, вот оно что! – сказал он, глядя мне прямо в глаза, и сразу же переменил отношение ко мне, теперь он обращался только на «ты». – Что у тебя в сумке?
– Голова моего отца.
– Откуда она у тебя?
– Из лагеря Ашах в Австрии, где он умер в 1916 году.
– Как ты можешь доказать, что это действительно голова твоего отца?
– Бог мне свидетель.
– Есть ли у тебя более надежный свидетель, чем Бог?
– Надежнее нету, Он все видит и все знает.
В этот момент в помещение вошел еще один офицер госбезопасности и стал слушать, как меня допрашивают. А первый продолжал:
– В каких рядах ты воевал перед заключением в лагерь?
– Ни в каких…
– Ты не был с четниками?
– Нет.
– Это мы сможем легко проверить, – вмешался второй.
– И насчет этой головы мы проверим, – сказал первый. – Кто может гарантировать, что это не голова одного из наших борцов?
– Но ведь видно, что эта голова тридцать лет пролежала в земле, – я надеялся сохранить отцовскую голову.
– Ничего не видно, на ней это не написано. Голова останется у нас для исследования.
– Эта голова для меня имеет огромное значение, прошу вас ее вернуть.
– Посмотрим.
– Вы можете мне объяснить, почему меня в Яинцах заковали в наручники, как будто я преступник? спросил я их.
– Мы должны быть жесткими при сведении счетов с внутренними врагами.
– Но я не враг своему народу.
– Это еще надо доказать, – сказал второй.
– Уведите его, – приказал первый двоим солдатам, ожидавшим за дверью.
Меня вернули в подвал, где я провел следующие семь дней и семь ночей. За это время не раз прибывали новые задержанные, а старые уходили и не возвращались. По тюрьме прошел слух, что они сражались вместе с четниками. Уходившие знали, что их ведут на расстрел, прощание с нами, остающимися в камере, было мучительным.