Через несколько дней его состояние несколько улучшилось, прекратились рвота и тошнота, уменьшилась напряженность в верхней части брюшной полости. Он почувствовал себя бодрее и с удовольствием рассказывал о себе. С учетом его возраста, все это свидетельствовало об улучшении самочувствия, хотя не вызывало сомнений, что оно не может быть долговременным.
По прошествии полутора месяцев, то есть в начале октября, у отца Прохора появились признаки желтухи, что было угрожающим симптомом. Настроение его ухудшилось, он явно упал духом и больше был не в силах разговаривать, к счастью, свое сказание он практически уже довел до конца. В последние пятнадцать дней мы почти ничего не записали. За три дня до смерти он впал в кому.
Хочу напомнить, что после проведенной операции доктор Дабович установил со стариком настоящие близкие, дружеские отношения. Он часто заходил, слушал его рассказы, а меня убеждал не прекращать начатое, довести наше дело до конца. Мы оба были потрясены историей жизни этого старца.
Утром 15 октября сестра меня известила, что состояние отца Прохора резко ухудшилось. Я тотчас же прервал обход и поспешил в его палату, туда же подошел и доктор Дабович. Мы застали его в агонии. Не приходя в сознание, отец Прохор скончался в присутствии двух врачей, то есть нас с доктором Дабовичем, медицинской сестры и санитара, его родственника. Это был болезненный момент, мне казалось, что я потерял родного человека, что его смерть унесла часть моей собственной души. То оке происходило и с доктором Дабовичем.
После этого его тело было перенесено в больничную капеллу. Теперь передо мной стояла задача исполнить все обещания, данные мной ему перед смертью. Я должен был обеспечить перевозку его останков на родину и сообщить о его смерти монастырю, в котором он провел последние четыре года жизни. По его настоятельной просьбе требовалось похоронить его у стен той церкви, которую он трижды восстанавливал из руин.
В осенний день 1992 года на Волчьей Поляне собралось много народа. Это были в основном местные жители, которые собрались, чтобы в последний раз отдать ему дань уважения и благодарности за все, что он делал для них на протяжении всего нашего кровавого двадцатого века. В толпе я заметил «меченую женщину», о которой мне рассказывал отец Прохор. На похоронах присутствовал и доктор Дабович, который вместе со мной их организовывал. Отпевание провели три священнослужителя в сопровождении сельского хора. Все это время на груди покойного лежал его крестик, верный спутник всей его долгой и непростой жизни.