Больше нам нечего было делать на кладбище. Над Овчаром показался венец слабого света, луна собиралась взойти на горизонте. Мы поцеловали крест и разошлись в разные стороны, чтобы не бросаться в глаза.
Я кружил по селам Драгачева, горящим, стенающим, кровоточащим. Вновь оказался в Дучаловичах, на пути к Преображенскому монастырю. В поле я увидел страшную картину: болгары избивали человека, привязанного к дереву. Происходило все недалеко от дороги, и я сразу же узнал несчастного: это был Боривое Пантелич, именно его жена Загорка предупредила нас о том, что каратели идут в монастырь Святой Троицы. Я остановился и наблюдал из кустов. Смотрел из укрытия, как эти изверги в приступе бешенства немилосердно избивают невинного человека.
Я не стерпел и приблизился к ним. В этот момент подошел офицер, и я обратился к нему со словами:
– Сделайте что-нибудь, помогите этому человеку. Это мой родственник.
– Раз его бьют, значит, он виноват, – отвечал офицер.
– Я ручаюсь, что это порядочный человек, – я решил не отступать.
– Ну пойдем, посмотрим, – сказал офицер.
Мы подошли к солдатам. Они были так заняты избиением, что сначала нас не заметили.
– Стойте! – приказал офицер.
Они остановились, глядя на своего командира.
– Что сделал этот человек? – спросил офицер.
– Он помогал четникам, которые убивают наших людей, – сказал один.
– У вас есть доказательства?
– Мы слышали, как об этом говорили.
– Ты знаешь этого человека? – спросил офицер Боривоя, указывая на меня.
– Конечно! – едва слышно произнес Боривое. Это отец Йован.
– Развяжите его! – приказал солдатам командир.
Боривоя освободили, он вытер руками окровавленное лицо.
– А теперь ступайте, – сказал нам офицер.
– Да вознаградит тебя Всевышний за это благое дело, – ответил я ему.
И мы ушли. Боривое, сильно избитый, еле шел, мне пришлось отвести его домой. Увидев мужа в таком состоянии, Загорка заголосила. Я велел ей замолчать. Должна радоваться, что муж живым вернулся. Боривое рассказал, как я его спас. Загорка перевязала ему раны, а меня угостила ракией. Я был частым гостем в их доме. В тот день, увидев отца в крови, их дочурка Дара расплакалась. Казалось, даже крошечный ребенок понимает, что случилось.
Был и другой случай. У подножья Овчара меня встретил учитель Жарко Йовашевич, родом из Марковицы, и сказал мне, что недалеко отсюда, у водяной мельницы, что стоит на Студеницком ручье в Дучаловичах, болгары избивают мельника. Мы отправились туда и застали мерзавцев, избивающих моего хорошего знакомого, мельника Милоя Гавриловича, владельца нескольких мельниц в округе. Муке из его мельницы не было равных от Кратовской скалы до Ездины и от Гучи до Каблара. В тот день перед мельницей мы застали множество подвод с мешками, а голоса карателей заглушали шум воды. Их крики сопровождались ударами. Наконец экзекуция прекратилась, солдаты на руках вынесли Милоя и понесли его к запруде. Они собирались сбросить его вниз, туда, где вода лилась в желоб, чтобы мельничное колесо его раздавило. Я не мог смотреть на это молча. Собравшись с духом, с крестом в руках, подошел и спросил: