Я сурово поджал губы, все мои мышцы напряглись.
— Никогда, — выплюнул я обратно, мой голос звучал глубже и грубее.
362 просто рассмеялся.
— Это твой первый бой. Ты не представляешь, каким он будет, и что ты будешь потом чувствовать, — насмехался он.
Сжав кулаки, я категорически отрезал:
— Я буду делать то, что мне нужно сделать, чтобы выбраться отсюда. Вот и все. Ты мне не нравишься. Мне не нравится все это.
362 вскочил на ноги и подошел ко мне. Я стоял, под ногами ощущался холодный бетон, и мы встретились лицом к лицу. Я был русским; какой-то грузинский кусок дерьма не может быть лучше меня.
— Не нравлюсь? — спросил 362.
Я стиснул челюсти и уставился в его, бл*дь, мертвые глаза. Он ухмыльнулся, затем шагнул еще вперед, пока его ноги ни коснулись моих.
— В конечном итоге ты станешь в точности, как я. Ты умрешь внутри. Увидишь, ты прольешь море крови. Сначала будешь ненавидеть это, но с каждым разом желание убивать усилится, тебе захочется все больше и больше, это как долбаный наркотик. Ты изменишься. Тем, кем ты сейчас являешься, ты уже никогда больше не будешь. Ты забудешь, кем ты был. Забудешь всех, кого когда-либо любил. — 362 сухо ухмыльнулся, но затем его лицо потемнело. — Я здесь уже давно.
Его голова наклонилась вперед, рот оказался на уровне моего уха, но я стоял крепко.
— И я не имею ни малейшего гребаного представления, кем я был до того, как попал в этот ад. И скоро так же будет и с тобой.
Мое дыхание участилось, а потом 362 отстранился. Прежде, чем я увидел его поднятую руку, он ударил кулаком в живот, я потерял равновесие и упал на землю.
— Наслаждайся первым боем... Я видел твоего противника. Ты не умрешь сегодня вечером, если будешь бдительным.
Последующий плевок на мою щеку заставил меня подняться и встать на ноги. Внезапно из клетки послышался гул аплодисментов. Мое сердце забилось быстрее. В подвале прозвучал выстрел.
Нынешний бой закончился.
Один боец умер.
Другой теперь знает, каково убивать.
И сейчас была моя очередь.
В коридоре снаружи послышались шаги, снялся замок, и стальная дверь распахнулась, в комнату зашел охранник.
— Выходи, — приказал он.
Заглянув в заднюю кабинку раздевалки, я увидел 362, который взял сай и тренировался с ним, он выбрал именно это холодное оружие. Тонкое лезвие вращалось вокруг его пальцев, и когда он посмотрел на меня, лицо не выражало никаких эмоций.
Охранник ухмыльнулся, когда я шагнул ему навстречу и протянул руки. Мой живот напрягся, когда он так смотрел на меня: от отвращения у меня мурашки пошли по коже. Как только мои руки были связаны, охранник потащил меня в темный коридор, вниз по крутой лестнице, дверь открылась — я вышел к толпе мужчин, обступивших клетку. Мое дыхание эхом отдалось в ушах, когда я приблизился к восьмиугольной металлической клетке, где уже ждал начальник ГУЛАГа. Вокруг нее стояли охранники с оружием, принимая деньги у зрителей.