Эквестрия, дом, вся жизнь — ложь? Жестокая, беспощадная ложь, созданная людьми для… развлечения?
Жеребячество, счастливая, беззаботная жизнь в волшебной стране, принцесса Селестия — все это неправда? Магия дружбы и искренние, теплые чувства и слова? И Виктор знал об этом? Он ведь не мог не знать…
Под копытами стучал асфальт, вскоре сменившийся дорожкой какого-то сквера или парка.
Единорожка остановилась на берегу озера. В туманной дымке вокруг кусочка природы возвышался и сверкал огнями большой город огромного мира, который не желал замечать крохотную пони.
— Кто я?! — в отчаянии закричала Лира, зажмурив глаза, хотя вокруг никого не было, потом повторила тише, — Кто я?..
По ее щекам текли слезы, которых никто не видел.
Если спуститься из Белого города вниз, миновать служебные и защитные уровни футуристического рая, продолжить путь через коммуникационные узлы туда, куда иногда даже не проникают солнечные лучи, можно попасть в совершенно другой мир.
Старый, или, как его еще называют сами жители, Серый город. Из асфальта и бетона, освещенный старомодными электрическими фонарями и неоновой рекламой. Здесь почти не встретить флаеров и роботов, автоматических терминалов и незапертых дверей. Здесь человеку приходится работать, чтобы свести концы с концами, и особенно — если он хочет в жизни добиться чего-то большего, чем квартирка-пенал в недрах бетонной коробки.
По улице, негромко стуча небольшими копытцами, бежала пони, одетая в драную серую футболку и просторные черные шорты с белой полоской. На голове красовалась повернутая назад козырьком когда-то белая бейсболка с логотипом давно переставшей существовать спортивной команды.
Рыжая шерстка кобылки лоснилась от пота, футболка липла к телу, а взмокшая сиреневая грива так и норовила влезть в глаза.
Убегать на коротеньких жеребячьих ножках от двух взрослых полицейских было трудно, да еще огибая безразличные громады идущих по своим делам прохожих. Тем более сложно было убегать с небольшим кейсом, судорожно удерживаемым на спине куцыми крылышками.
— Направо, Скут! — раздался в ухе голос, и пони послушно рванула в указанном направлении.
Узкий проулок поглотил маленькую кобылку. Несколько поворотов, и вот беглянка оказалась в каком-то грязном, обгаженном тупике. Чудо, что до единственной лампочки еще не добрались ни мелкие воришки, ни хулиганье.
Кепка пегасенки шевельнулась, и из дыры в материи высунулась голова мыши. Но не обычной, а такой, как миллионы детей привыкли видеть в популярном сериале лет эдак полтораста назад. Вот только выражение ушастой мордочки вовсе не походило на озорного мышонка из мультика, а глаза смотрели на мир взглядом много повидавшего существа.