Он потянул ее за руку, побуждая встать. Осторожно положил ее руку себе на плечо… вторую… медленно прижал к себе всем телом. Она позволила. Так и не открывала глаз и глубоко и часто дышала, словно пытаясь успеть за безумно скачущим сердцем. Он тихонько поглаживал ее по спине, синхронизируя потоки, убирая шоковую реакцию организма. Чувствуя, как она расслабляется, «плывет» в его руках. Как выравнивается дыхание и успокаивается сердце. Ей было уже просто приятно, спокойно, уютно. Ему нравились эти чувства. Ради них он готов был гладить ее по спинке вечно, но зачем-то попросил:
— Открой глазки.
Она открыла. Большие, темные, чуть расфокусированные сейчас. Томные. Исчезли напряжение и ожидание подвоха, тревога, превращавшая ее нервы в оголенные провода. Она была такой открытой сейчас, такой его… Они даже дышали в такт. Она смотрела прямо в его глаза, терялась в них, тонула… Ему нравилось. Он погружался в ее эмоции целиком, пропитывая ими каждую часть своего сознания, с наслаждением перебирая тончайшие оттенки… Сам не заметил, как коснулся губами ее виска, зарываясь пальцами в мягкие после ванны волосы, чуть вьющиеся на концах, скользнул кончиком носа по ее уху и припал в поцелуе к бьющейся на шее жилке…
— Не надо! — она резко отпрянула, вырываясь из кольца его рук. Испуг, смущение… разочарование… в нем. Она, может, до конца и не осознала, но он почувствовал. Заставил себя не морщиться. Улыбнулся:
— Чуть-чуть увлекся. Прости.
— Мы так не договаривались! Взять за руку — это одно, а вот так!.. — у нее пылали щеки при мысли о том, как он прижимал ее к себе, заставляя соприкасаться с собой всем телом — животом, грудью, бедрами, как его руки скользили по ее спине, а его губы… А ей нравилось! Самое ужасное — ей нравилось, она позволяла ему с собой это делать…
— Не паникуй, ребенок, пожалуйста. Ничего страшного я не сделал и не собирался. Просто хотел, чтоб ты немного расслабилась. Хотя бы минуту ничего не боялась…
— А через минуту что? В постель меня потащите? Вы… Вы же обещали! А сами?
Она ругалась, перепуганная невиннейшим поцелуем, а он никак не мог отвлечься от мысли, что запах шампуня ей удивительно подходит. Он так гармонично сплетается с густым ароматом ее крови — такой чистой, натуральной, не разбавленной ни физраствором, ни донорскими вливаниями…
— Пойдем ужинать, ладно? — сосредоточиться на разговоре все равно не получалось. — Нам обоим стоит выйти на воздух, здесь… становится несколько душно.
Она полоснула по нему взглядом, но покорно вышла в раскрытую им дверь. В лифте ехали молча, так же молча вышли из дома и пошли по улице. Он ее не касался. Просто шел, несколько оглушенный тем, как сильно он ее теперь чувствует — запахи, эмоции, воздух, наполняющий ее кровь кислородом, и каждую капельку этой крови, влекомой вечным круговоротом, и каждое сокращение сердечной мышцы… Помянув Дракоса недобрым словом, попытался сосредоточится на том, что надо показать девочке город. Что-то сказать об этой улице, домах, магазинах… Что???