Она кивнула. Неуверенно, по-прежнему смущенно, не поднимая глаз. Его прикосновения… уже не вызывали неприятных ощущений, он действительно что-то сделал тогда, и током больше не било. Теперь наоборот — хотелось к нему прижаться, он словно минус сменил на плюс. И он был прав — она пыталась с этим бороться, потому что неприлично же так — таять от прикосновений.
— Ну, посмотри на меня, Анют. Подними головку, — он осторожно убрал с ее лица спутанные пряди, зачесал их назад, аккуратно распутывая пальцами. Она все же взглянула — робкая, смущенная. — Меня зовут Аршез. Давай, повторяй: Ар-шез.
Она повторила. Негромко, почти шепотом. И добавила:
— Вы тогда говорили длиннее.
— Длиннее не надо, хватит и так. Повтори еще раз.
— Аршез…
— Вот и умница. И можно уже на «ты», — он переплел ее пальцы со своими и повел дальше по улице. — А чтобы узнать друг друга у нас с тобой вся жизнь впереди, куда нам спешить?
Вскоре вышли на площадь. Чтоб добраться до ресторана, пересекать ее не требовалось. Заведение с поэтичной вывеской «Элегия» находилось всего двумя домами левее. Но в центре площади били фонтаны. Их было там много, фактически, они занимали весь центр огромной площади. Расположенные по кругу двенадцать отдельных фонтанных бассейнов, символизирующих каждый свой месяц года — каждый со своей скульптурой и оригинальным дизайном фонтанных струй, и в центре — самый огромный, тринадцатый, «фонтан-солнце», чьи струи били, казалось, в самое небо.
Аня заинтересовалась. Издалека композиция из воды и металла, несомненно, впечатляла, но была слишком сложна для восприятия, и он повел ее рассмотреть все поближе. Она бродила с ним среди этих потоков воды и пены, пытаясь понять, чем, по замыслу авторов, январь отличается от февраля, а июнь от июля. И как передать эти отличия, меняя толщину струи и мощность напора. Мельчайшие брызги летели в лицо, а Аршез держал ее за руку.
Аршез. Она повторяла про себя его имя, чтобы опять не забыть. Она все еще чувствовала себя неловко от того, что все вокруг смотрели на нее, и лишь она одна — на фонтаны. Брызги падали на лицо, охлаждая. Его пальцы сплетались с ее, даря тепло и поддержку. Он пытался ей объяснять:
— Январь — это рождение человечества. Юные люди, поверившие в свою звезду.
— Нет, это Рождество, — она видела скульптуру совсем иначе. — Это волхвы, идущие за звездой.
— Кто такие волхвы? — он не знал это слово.
— Мудрецы. С Востока.
— Да, — согласился он, — здесь верят, что первые люди пришли с востока. И именно мудрость отличала их от животных предков. Разум. Люди здесь превыше всего ставят человеческий разум, как ту силу, что способна преобразить вселенную. И каждый фонтан здесь — это месяц года. Но еще и шаг человечества на пути прогресса. А тот, что в центре, это не только солнце, льющее лучи во все стороны. Но и сила человеческого разума, стремящаяся в бесконечность.