На другой стоянке – обеденной – они сидели на каменистой круче. Впереди раскинулась озёрная синь, сливаясь на горизонте с небом. Надя тихонько прислонилась щекой к плечу Полины, просунув руку под её локоть.
– Живи, я так хочу. Это приказ. Помнишь, ты обещала?
Полина, чуть вскинув подбородок, смотрела на неё с улыбчивыми искорками в глазах.
– Прям вот так серьёзно, да? Без приколов?
– Какие уж тут приколы! – От воспоминаний о рассветном птичьем концерте в горле Нади встал солоноватый ком.
Глаза Полины замерцали полуторжественно-полушутливо.
– Как скажешь. Не смею ослушаться. – И миниатюрная ладонь накрыла сверху пальцы Нади.
– Внимание, улыбочку! – раздалось сзади.
Они разом обернулись и увидели направленный на них объектив. Щёлк! Из-за фотоаппарата им широко ухмылялась добродушная, бородатая физиономия Владимира – этакого древнерусского Добрыни Никитича.
– Нигде нет спасенья от этих папарацци, – изрекла Полина.
*
Снимок получился красивый и эффектный, на фоне необозримой лазурной глади горного озера, обрамлённого по берегам малахитовой зеленью леса. Вставленный в рамку, он стоял на тумбочке у Надиной кровати.
Надя больше не работала в компании «Кристальная вода», ей удалось устроиться преподавателем на курсах. Полина укатила в непальско-индийские Гималаи – покорять какую-то «гору-убийцу», восьмитысячник с труднопроизносимым названием. Поездка заняла два месяца, и в эти шестьдесят дней в русом золоте волос Нади заблестели первые серебряные ниточки. Она их выдернула, конечно, а Полина вернулась победительницей.
Этим летом им не удалось совместить отпуск, и Полина уехала в горы с Владимиром, а Надя осталась вкушать «прелести» душного городского июля.
Вечерами они созванивались. Иногда связь пропадала, и всякий раз грудь Нади наполняла тягостная, леденящая тревога.
– Наденька, всё хорошо. Ты не переживай. Тут не везде сеть ловит.
– У тебя всё нормально?
– Всё отлично, солнышко. Сейчас фотки тебе скину.
– Давай.
Лёжа в постели, Надя рассматривала красочные снимки. С них ей иронично улыбалось белозубое, загорелое лицо Полины, блестя синими глазами-льдинками.
А потом связь пропала на несколько дней, и Надя не находила себе места. До Владимира она тоже дозвониться не могла. Когда она наконец услышала его голос, снова жидкий азот заструился по жилам.
– Мы уже возвращаемся, Надь. Только заедем в больницу – швы наложить...
– В какую больницу?!.. Кому швы? – помертвев, выдохнула Надя.
Что-то пискнуло, и снова чёртова связь оборвалась. В следующие пятнадцать минут Надя непрерывно названивала то ему, то Полине – глухо... Не усидев дома, она безрассудно рванула по больницам. Из маршрутки в автобус, из автобуса в троллейбус, из первой городской больницы скорой помощи – в травмпункт. Везде – ничего и никого, а в динамике телефона – «аппарат абонента выключен или находится...»