Иван — я, Федоровы — мы (Очкин) - страница 4

— Куда ж мне его деть, товарищ лейтенант! И на море ездил — не помогло. И вы меня сколько обучали по-пластунски — не помогло…

Бойцы еле сдерживались, готовые рассмеяться, а мальчишка откровенно загоготал, замахал от удовольствия длинными рукавами шинели.

— Эй, ты! Слазь! Приехали! — Возмущенный лейтенант схватил парня за полу шинели.

— Гляди, командир выискался! — Парень подался назад и брыкнул лейтенанта в лоб.

Дымов, окончательно выйдя из себя, поймал обидчика за ногу и стащил с платформы. Но тут же получил подножку…

Поглядеть на неожиданное происшествие сбежались солдаты. Опозоренный Дымов уже всерьез боролся с парнем, а тот был, по всему видно, заправским драчуном. Солдаты шумно выражали свое одобрение, Анечка громче всех:

— «Зайчик»! Не сдавайся!..

Сержант Кухта хитро подмигнул стоявшему рядом ефрейтору Черношейкину:

— Пожалуй, лейтенанта ему не осилить.

Тот на полном серьезе возразил:

— Может. Малый широк в плечах.

— Ну, где там… — продолжал Кухта, — наш лейтенант — орел!

А мальчишка, притворившись, что побежден, вдруг ловко перебросил лейтенанта через себя. Черношейкин толкнул Кухту в бок:

— Накось! Вот тебе и «не осилить».

— Слаб ваш командир! Слаб! — прыгала от восторга Анечка.

Наконец лейтенанту удалось прижать парня к земле.

В это время подошел встречный поезд. Разгоряченные борьбой драчуны не заметили, как воинский эшелон тронулся… Так их и втащили в вагон.

Дымов не умел подолгу держать обиду. Потерев на лбу шишку, приказал сержанту Кухте накормить «зайца».

— А потом разберемся, кто такой, зачем и откуда.

Мальчишка презрительно сплюнул.

Сколько ни подступались к парню, он ни в какую: котелок не берет, имени своего не говорит и сидит, словно никого нет рядом. Нелюдимыш. А в глазах такое, что прямо тоска пробирает…

Ефрейтор Черношейкин подал всем знак — не троньте малого! — пробрался к двери, примостившись рядом с парнем, спустил длинные ноги наружу, свернул цигарку и протянул кисет:

— Куришь?



Тот отрицательно мотнул головой. Ободренный таким началом, усач, попыхивая цигаркой, отметил:

— Ну и молодец! А я вот сызмальства баловался, так отец меня знаешь как вожжами протаскивал!

— То-то, гляжу, что жердь вытянулся, — не поворачивая к нему головы, заметил мальчишка.

Солдаты прыснули. Не удержался и лейтенант. Парень остановил на нем свой взгляд:

— Гляди, от смеха пупок развяжется!

Черношейкин, довольный, что вызвал наконец молчуна на разговор, заметил ему:

— Да-а… Отцы, они у всех строгие. У тебя батька небось тоже строгий?

— Был батька, да сплыл!

— На войне погиб или как?

— На гулянке, — отрубил парень и отвернулся от Черношейкина.