— Хочешь не хочешь, Огонь, а приказ выполнять надо, — вздохнул комиссар.
Дымов решительно поднялся:
— Ладно, сам поговорю.
Он вылез из окопа у заводской стены, где находился телефонный аппарат, и зашагал по площади Дзержинского. Здесь располагался его противотанковый район — три пушки, девять бронебоек, охотники с горючкой в круглых колодцах и пулеметчики. Лейтенант угадал сразу, что Ваня должен быть в скверике у крайней левой пушки — оттуда доносился оживленный говор. Но Дымов направился сначала к правому орудию, постоял с сержантом Кухтой, поинтересовался у него, как обвыкаются новенькие, и затем уже подошел к скверику. За эти несколько выигранных минут он прикинул, с чего начать разговор, чтобы подготовить Ваню к самому неприятному.
Увидев лейтенанта, тот вскочил и подал бойцам команду:
— Встать! Смирно!
Дымов махнул рукой:
— Вольно! Братишка, ты мне нужен…
Ваня привык, что Дымов при других всегда называл его «рядовым Федоровым», и необычное обращение насторожило. Но сегодня все были с ним по-особенному ласковы и радушны.
Они пролезли сквозь пробоину в каменной стене и, очутившись на пустынной аллее, пошли мимо разбитых цехов огромного Тракторного завода. Лейтенант молчал, и Ваня вопросительно смотрел на него.
— Выпускали бы сейчас тракторы, — начал Дымов издалека, — хотел бы здесь работать?
— Как побили бы вражину, конечно, хотел бы, — не задумываясь, отчеканил Федоров.
— Ты у меня прямо заправский вояка! — оглядел лейтенант ладного и подтянутого Ваню. — Жаль, молод больно…
— Уж и молод! А сам-то… — восторженно глядя на лейтенанта, сказал мальчишка.
Теперь лейтенанту еще труднее было огорчить Ванюшку, и он снова начал издалека:
— Если мы когда-нибудь расстанемся… Ты не забывай меня, братишка. Ладно?
— Как это — расстанемся? — Ваня насторожился. — Если переведут тебя куда, и я с тобой. Забыл, как поклялись на Мамаевом?
Дымову было впервые так трудно говорить. Он сейчас ненавидел себя: «Я Ванюшку как на медленном огне поджариваю!» — и сказал напрямик:
— А расстаться нам с тобой все-таки придется.
Ваня застыл как вкопанный, не спуская глаз с лейтенанта: «Что он такое городит?» А Дымов уже твердо продолжал:
— Хотя и поклялись, а придется. Не от меня зависит, братишка. Приказ командарма — отправить тебя в тыл.
Ваня, опустив голову, хотел что-то сказать и не мог. Оба стояли подавленные среди мертвых развалин цеха; в тишине с треском догорала деревянная будка. Но вот лицо Ванюшки просветлело надеждой:
— А я пойду к командарму и скажу: «Вам можно держать пацана, а лейтенанту — нет?..»