— Да, — не нужна была одаренность, чтобы догадаться об этом.
— А жить хочется? Вместе с любимой?
— Да, — хрипло произнес Ойтуш, поднимая глаза на Сати.
— Вот ничтожество, — усмехнулся мальчик, — Посмел думать, что девушка из Первого класса ровня тебе.
Размахнувшись своей маленькой ладошкой, Лидо отвесил ему пощечину.
Сати отреагировала меньше чем за долю секунды. Дубинка, что по-прежнему была в ее руках, проехалась по лицу интуита, превращая нос и губы в кровавую кашу. Полицейские метнулись было к ней, но девушка оказалась проворнее. Молниеносным движением Сати схватила со стола шприц-ручку с сывороткой, но уже в следующее мгновение неведомая сила подняла ее к самому потолку.
Из тени вышла еще одна фигура, которую Ойтуш вначале принял за девушку-полицейского. Длинные трубки торчали из его головы наподобие волос, темно-коричневая кожа была испещрена символами, словно компьютерная плата, а глаза имели цвет красного вина. Но самая ужасающая часть его облика заключалась в грубых швах, что скрепляли вместе растянутые в улыбке губы.
Это был аниматус — искусственно созданное существо, наделенное по заказу протектория нечеловеческой силой.
Невидимыми руками он приковал хрупкое тело Сати к стене, а инъектор в ее руках взорвал, словно мыльный пузырь. Ойтуш в ужасе подумал, что этому творению не составит труда также же легко взорвать и ее голову.
Темная кровь потекла по бледным пальцам Сати, капая на пол. Где-то в углу комнаты тихонько завывал Лидо, пересчитывая оставшиеся молочные зубы. Теперь, когда на сцену вышел аниматус, его способности были больше не нужны.
— Сати Лаллеман, именем протектория, вы арестованы, — огласил приговор голос полицейского.
В комнате для допросов было большое одностороннее зеркало. Сати избегала смотреть в него, потому что знала: с той стороны за ней наблюдают те, кто привел ее сюда.
Она сидела на жестком стуле, облокотившись на блестящий металлический стол. Грязновато-белые стены, глазок видеокамеры прямо под потолком — за целую, казалось бы, вечность заключения Сати досконально изучила все детали своего временного изолятора.
Часов в комнате не было, поэтому Сати не могла знать, сколько времени прошло с момента, как дознавательная группа доставила ее сюда: это могло быть и тридцать минут и три часа. К ней несколько раз заходили люди протектория; они задавали общие вопросы о ее учебе, отношениях с одноклассниками, родителях, которых она никогда не знала, и о других ненужных вещах. Затем, удостоверившись, что она больше не в состоянии оказывать сопротивление, полицейские сняли с Сати наручники. Но никто не мог дать ей ответа, сколько еще, а главное, чего ей ждать; оставленная наедине со своим отчаянием, девушка ждала приговора.