— Я тебя не знаю. Кто ты, мать твою? — хрипло спросил этот неуравновешенный тип, держа Ойтуша так, что он не мог шевельнуться. Его голосовые связки были человеческими, правый глаз, вероятно, тоже, а вот второй определенно был бионическим — он отражал свет, словно глаз кошки, приобретая в темноте подземки малиновый оттенок.
— Я новичок. Раньше в морге работал. Потом сидел в тюрьме, — говорить с ножом у горла было не так-то легко, но Ойтуш старался потянуть время, пока Тора не вернется за ним. — А ты всегда вначале тесаком своим машешь?
— Всегда, — прорычал киборг, — Так проще вызвать у людей доверие к себе.
— Серьезно? — оскалился Ойтуш, чувствуя, что может умереть в любую секунду.
— Что ты знаешь об этом пожаре? — продолжал киборг.
— Причем здесь я? — возмутился Ойтуш. — Это ж Нейт.
— Ты знаешь Нейта?! — человеческий глаз киборга неистово заблестел, и Ойтуш понял, что ляпнул чушь.
— Послушай, — сказал он, в последний раз оглянув станцию в поисках знакомого лица, — Ты все равно убьешь меня. Но дай мне сначала поговорить с вашим главным… как же его… Айзеком. Пожалуйста.
— Я и есть Айзек, — сквозь зубы сказал киборг, поднимая Ойтуша над землей.
— Дело дрянь, — констатировал тот.
— Без сомнений.
Ойтуш зажмурился, чувствуя, как лезвие медленно режет его кожу.
— Ойтуш! — кричал бегущий к ним Тора. — Айзек, стой!
Глава сопротивления выпустил жертву из рук, и парень рухнул на землю, крепко приложившись головой о катушку с кабелем.
Сати вернулась. Вернулась в свой новый дом-муравейник, поскольку ничего другого ей не оставалось. После ночевки у Томаса, она уяснила одно: сопротивляться бесполезно. Раз уж она подошла так близко к запредельному миру науки и высоких технологий, так почему бы ей не использовать его, для того чтобы найти Ойтуша? Или, по крайней мере, узнать его судьбу.
Притворяться и притворяться, снова и снова. В первые дни после прибытия, Сати прилежно ходила на тесты и обследования, призванные изучить ее, словно насекомое под лупой. Тесты на стрессоустойчивость, психотип, сильные и слабые стороны личности… Ей было интересно: их проводят всем, или только тем, кто неадекватно ведет себя в первый день?
Одаренность Сати тоже подвергли измерениям. В течение нескольких часов на нее действовали высокими и низкими температурами, газами, ядами, а также кололи и резали разными предметами. Конечно был дан наркоз, но Сати никому не сказала, что он не подействовал. Ей пришлось вытерпеть все это невероятным усилием воли, концентрируя всю свою боль на одном желании: убить Лидо Ройсса и всех тех, кто причастен к аресту Ойтуша.