— Да, у меня та же картинка, — отозвался Захария, поглощенный трехмерным наблюдением.
Вскоре Нейт в едких клубах дыма остался далеко позади, а Ойтуш сделал вывод о том, что не так страшен черт, как его малюют.
— Кольцевая — это круть крутейшая! — обрадовалась Уна и принялась болтать ногами в воздухе. Ей еще попкорна не хватало.
— Если кто-то сейчас же не заткнется — полезет обратно в коробку! — рассердился Захария.
— “Паалезет обраатно в каааробку”, — передразнила его девочка. — Хватит тут командовать, Захри! Ты не у себя в школе.
Щеки Захарии мигом вспыхнули, а в больших голубых глазах мелькнул ледяной огонек.
“Еще немного, и он ударит ее”, — подумал Ойтуш.
— Уна, пожалуйста, успокойся, — продолжая смотреть на дорогу, сказал Тора. — Туннель — небезопасное место, ты же знаешь.
— Хорошо, Тора, — на удивление быстро согласилась Уна, вновь принимаясь за свою головоломку. В следующие полчаса она сидела очень тихо.
Джип снова стремительно несся сквозь туннель, окутанный пучком света от фар.
— Почему ты послушалась Тору? — Ойтуш просто обязан был утолить свое любопытство.
— Мне не нравится Захария. Он слишком много о себе думает, — прошептала Уна ему на ухо. — И потом, Тора старше, а старших надо уважать.
— Ты серьезно? — удивился Ойтуш. — Кто сказал это тебе?
— Так Айзек говорит, — совершенно серьезно сказала девочка.
Уважать старших и более опытных — естественное стремление человека, которое тем не менее столетиями вытравливалось из умов граждан методами протектория. Главной ценностью в обществе всегда считалась одаренность, но одаренность не научит читать и писать, разводить огонь и строить жилище. Без опыта поколений, без его памяти путь человечества лежит в никуда. Айзек понимает это, поэтому и закладывает в молодые мозги правильные мысли, а не ложные идеалы, навязанные непонятно кем.
Обстановка на обратном пути была не столь напряженная, во многом благодаря появлению Уны. Вот только мысль о шпионе не покидала Захарию, Тору и Ойтуша. Наверняка братья уже выстроили свою иерархию кандидатов, и Ойтуш очень надеялся, что не был в их числе.
— Смотрите, мальчик! — вдруг крикнула Уна, указывая вперед. Встрепенулся начавший засыпать Ойтуш, Тора экстренно начал тормозить, а Захария вцепился в свой визор, словно в спасательный круг. Уна была права: по рельсам навстречу к ним сбивчивым шагом шла фигурка ребенка. Это было настолько нелепо и неуместно здесь, как если бы Нейт вдруг догнал их и предложил выпить по чашке кофе с кексом.
— Откуда он взялся здесь?! Захария, какого черта? — Тора был очень рассержен.