– На подполье, давайте уж говорить прямо, – хотелось мне расставить точки над i.
– Наверное, можно и так сказать, – согласился батюшка. – В общем, поговорите с Валерой, – в мою ладонь скользнула свёрнутая бумажка. – Я Валеру знаю ещё по Никольскому храму, он у отца Геннадия окормлялся, у моего духовника. Можно сказать, мой духовный брат. Я ему уже дал знать, что к нему могут обратиться, он будет ждать. Вот так, Саша. Сами понимаете, ничего не могу гарантировать, но попробовать стоит.
…Я шёл к метро, и свёрнутая бумажка во внутреннем кармане куртки давала тепла не меньше, чем модная одежда с электроподогревом. Вот и появилась надежда. Не зря же Дед говорил – что-то да случится, Господь как-то вмешается. А я, дурак, усомнился в силе Дедовой молитвы!
Спускаясь, я зачем-то считал ступеньки. Рыжее пламя факела выхватывало из тьмы щербатый камень внизу, змеистые трещинки на белёных стенах… а доверху свет не доставал. На триста двенадцатой ступеньке изогнутая винтом лестница кончилась и начался длинный коридор – точно такой же. Гранитные плиты пола, пригнанные друг к другу так, что лезвие ножа не просунуть, белёные стены – хотя какой смысл их белить, если здесь почти всегда тьма?
Нужная мне дверь была в самом дальнем конце, у тупика. Просмоленные дубовые доски обтянуты стальными полосами – не пожалели металла, хотя из каждой такой полосы вполне мог получиться если не двуручный меч, то по крайней мере лёгкая (и куда более удобная в бою) агарянская сабля. Но мало того, что железо – ещё и серебряные бляшки набиты для верности, ну и над косяком – небольшая, почти неразличимая в свете факела икона Георгия Победоносца. Чтобы, значит, остановить нечисть, если даже сталь и серебро ей не помеха.
Я воткнул факел в кольцо, вынул связку ключей, не сразу нашёл нужный. К моему удивлению, замок не задурил, а при первом же повороте без всякого усилия щёлкнул. Тяжёлую дверь надо было толкать внутрь – ведь если её и собрались бы выбить, то уж явно не снаружи.
Внутри я обнаружил сухую тьму, плотную, густую тишину. А нечисти не было. Всего лишь Философ.
Я закрепил факел в таком же кольце, что и с той стороны. Здесь, в тесном пространстве, он казался куда более ярким – во всяком случае, свет достигал до самых дальних углов. Факела хватит часа на два, но мне этого времени более чем достаточно.
– Доброго дня, Философ!
Он пошевелился, встряхнул головой, отгоняя остатки сна, и сел на деревянном топчане, застеленном войлочной подстилкой.
– Наверху день? – осведомился он таким голосом, будто я был школьником, а он – строгим учителем. – Ну в таком случае и тебе доброго дня. Здесь, как понимаешь, времена суток незаметны. Как говорится, счастливые часов не наблюдают.