– Агностицизм ничуть не мешает взять благословение, – пояснил хозяин кабинета. – Это просто вежливость. А ты, Саша, не желаешь подойти под благословение к архиерею Русской Православной Церкви? Или брезгуешь?
Уел он меня мастерски. Действительно, патовая ситуация. Благословиться у митрополита Пафнутия – значит, признать его сан. После чего мне, мирянину, остаётся только слушать и кивать. А не благословиться – поступить по-раскольничьи. Ведь владыка Пафнутий, при всех своих художествах, действительно законный архипастырь моей Церкви.
– Иван Лукич, – подал голос владыка, – ну зачем вы так? Благословляться или не благословляться – это личное дело христианина. Ну неприятен я рабу Божиему Александру, так что с того? Вы-то, агностик, зачем вмешиваетесь?
– Ухожу-ухожу, ваше высокопреосвященство, – краем глаз улыбнулся куратор. – Не стану мешать разговору. Не торопитесь, мне есть чем заняться.
И он быстренько слинял за дверь.
Владыка Пафнутий снова меня удивил. Он уселся в гостевое кресло и кивнул мне в сторону кураторского стола. И что оставалось делать? Стоять? Просить его поменяться местами? Пришлось пройти и сесть на Лукичевое место. Наверняка, стороннему наблюдателю это показалось бы забавным: мирянин восседает как начальник, а архиерей Божий скромно ютится рядышком, точно робкий посетитель. Впрочем, сообразил я, сторонний наблюдатель это обязательно и увидит: камеры-то наверняка всё пишут.
– Ну здравствуйте, Александр, – нарушил неловкую тишину митрополит. – Давайте сразу поставим точки над i. Вы не из моего, так сказать, лагеря. Я вам неприятен, вы считаете меня волком в овечьей шкуре, лисой, крысой, иудой, обновленцем, перерожденцем… короче, предателем матери-Церкви. Не делайте удивлённое лицо, я же всё понимаю. Так вот, я решил встретиться с вами и поговорить. Объяснить некоторые вещи. Прошу извинить, что воспользовался для этого милейшим Иваном Лукичем, но ведь если бы я через свой секретариат пригласил вас к себе в загородную резиденцию – вы ведь не пошли бы, так? Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых…
– Владыко… – преодолел я спазм в горле, – я вот чего не пойму: а со мной-то зачем? Кто вы и кто я? Ну понятно, сейчас выборы… но нас, избирателей, миллионы. Чем я выделяюсь из общей массы?
Владыка понимающе кивнул.
– Резонный вопрос. Отвечаю: лично вы – ничем. И, уж простите, но загадкой для меня вы не являетесь. Уровень вашей веры и вашу церковную позицию я прекрасно вижу. Нет, не буду говорить, что вы плохой христианин. Скорее даже наоборот. Обычно так и бывает: свои своя не познаша. Не стану лукавить: вы мне интересны не сами по себе. Но у меня к вам просьба. Мне хотелось бы встретиться и поговорить с вашим дедом, архимандритом Димитрием. В неформальной обстановке, а значит, не у меня. Прошу вас посодействовать этому. Убедите дедушку, что нам действительно нужно встретиться. – Он вздохнул. – Я, конечно, получал сигналы, как он обо мне отзывается. Что ж, это его право, а в Церкви надлежит быть, по слову апостола, разномыслиям. Но разномыслия только тогда полезны, когда проблемы обсуждаются, когда происходит диалог. Ваш дед, как мне известно, общаться со мной не хочет, и это прискорбно. Да, я видел ту запись, которую вы недавно сделали. Позиция чёткая и даже по-своему верная. Но это ведь только половинка правды…