Тот орел особен: не над полем чистым,
Не над дубравами ширяет-летает,
А над синим морем, над океаном.
А детей-орляток выводит на волнах
В буре-непогоде на латыре-камне.
Ищет-поищет, потерь не находит —
Дюк опечален, Дюк расстроен!
Шли три калики, нашли эти стрелы.
Приносили Дюку, отдали в даровья.
«Гой еси, калики, кто вы и откуда,
Чтобы знать, кого мне наградить по-царски
За ваши находки, за эти за стрелки?»
«Дюк ты Степанович, молодой боярин!
Нам-то наград твоих, Дюк, и не надо!
Идём мы, калики, из Киева-града.
Идём мы, калики, в славный город Галич!»
«Вот вы, калики, это ваше слово
Пришлось по душе мне, сказано на радость.
Думушку ношу я да мечту лелею:
Побывать мне в городе Киеве надо!
Вы мне поведайте, скажите, калики:
Далека ли дальность до Киева-града?»
«Дюк ты Степанович, богатый боярин!
Пешим до Киева дойдёшь за три года.
За три месяца на коне доедешь.
Только ведь дороженьки прямоезжей нету —
На прямой дороге стоят три заставы.
Первая застава на горе Горыни —
Там стоит Горыниха, лютая Змеиха.
Злая пещериха закрыла дороги,
Злющими змеёнышами все заполонила.
На второй заставе пути заграждают
Чёрные вороны — железные клювы.
На третьей заставе путников губят
Серые волки — булатные зубы!
Три заставы эти миновать неможно!
А коли минуешь, тогда ты наедешь
Ин на препону полютее тех трех.
Царь Кандал кандальный с войском несметным —
Вышел с походом он на стольный Киев,
Кандалы куёт да опутья готовит;
Хочет окандалить всю Русь Святую!
Ни тебе пройти там, ни тебе проехать!
А того Кандала буде минуешь,
Там ты увидишь шатёр белый.
Там стал заставой богатырь могучий...
Трудно до Киева, Дюк, добраться!»
«Вам за всё, калики, доброе спасибо,
Счастливо прибыть бы вам в город Галич!
Не забыть зайти и к Дюку во дворину,
Хоть на постой бы, хоть на угощенье!»
Славный Дюк Степанович матушку просит:
«Матушка-голубушка‚ ты моя радельница!
В Киев-град поехать дай благословенье!
Ты ль меня, матушка, родила удачливым:
Силою во силу во Святогорову!
Доблестью родила в Илью Муромца!
Смелостью — в Алёшу, красотой — в Чурилу!
Славою-богачеством — в батюшку Степана!
Мне ль с таланом-удалью, с молодецкой силой
Не быть у Владимира в Киеве стольном!
Дай ты мне, матушка, в путь благословенье!»
Мать родная Дюку отвечала:
«Я бы тебя, дитятко, в поход отпустила!
Я не побоялась бы за судьбу счастливую:
Знаю, растопчешь на пути змеёнышей!
И волков, и воронов всех ты пересилишь!
Доблестью да силою сомнёшь рать Кандалову|
Одного страшусь я, об одном горюю...
С этого страха, с этого горя
Не пущу тебя я до Киева-града.
Не пущу, не дам я благословенья!
Потому не дам я, не пущу в дорогу, —