За беду пришлись, не показалися:
Ретиво́е у него взволновалося,
По лицу ала кровь расходилася.
И вставал из-за стола белодубова
Щап
[21] боярин Чурило сын Пленкович.
Говорит Чурило таковы слова:
«Ты не слушай, Владимир Красно Солнышко,
Хвастуна-болтуна пустомельного!
Не боярин Дюк к нам наехал-то,
Налетела ворона погуменная.
Он сам-то у холопа в холуях живет!
Он сам-то у халупника
[22] клячонку угнал;
Он сам у беданюхи животишки накрал.
А тем-то Дюк и похваляется!»
Отвечал Чуриле Дюк Степанович:
«Ты‚ Чурило, ты — чурка горбоногая!
Ты — чурбан с глазами, ты — болван с усом!
Я своим-то именьем-богачеством
Да весь Киев-град ваш повыкуплю!
И повыкуплю, да в залог возьму!
Княженецкие палаты с молотка пущу!»
Пуще прежнего разгневался Владимир-князь.
А бояре повскакали, расшумелися:
«В погреб взять-посадить бахвальщину!
Пусть хмель из башки там повыветрится!»
А и тут вставал Илья Муромец.
Говорил Илья таковы слова:
«А не надо нам садить во подвал молодца:
В нём ухватка, в нём смелость богатырская!
Хоть и спесь в нём есть, она боярская!»
Ещё пуще бояре расшумелися:
«А и кто ещё за Дюка за хвастливого
Головою своею поручится,
Что все слова — не враница его?»
Отвечал атаман Илья Муромец:
‘Я за Дюка поручусь — головой за него!
Мы пошлём посла в славный Галич-град
Ко честной вдове Матрёне Тимофеевне.
Мы пошлем считарей да описывателей!
Пусть сочтут, пусть опишут все богатства они.
Все считанья-списанья привезут в Киев-град,
Считачём мы назначим Чурилушку!
А послом пошлём мы Добрынюшку!
И бояре пускай отправляются!»
Говорил тут Добрынюшка Никитьевич:
«А знавал я Степана Ивановича!
Купца-отца того Дюкова!
По морям, по ордам, по всем землям с ним
Много я со Степанушкой повыездил!
А про Дюка скажу — он не хвастает:
Он всю говорит правду-истину!
А коли князь Владимир Красно Солнышко
От нас того нынче требует —
Я готов: я поеду в славный Галич послом!
Инно опись ведёт пусть Чурилушка.
А я буду там во свидетелях!»
Выходило посольство на широкий двор.
Выходило оно, снаряжалося.
Во далекую дорогу отправлялося.
А был на дворе Дюк Степанович.
Он писал-составлял письма скорые.
Он завёртывал-запечатывал‚
В перемётные сумочки закладывал,
На коня Вороного приторачивал.
Отпускал коня Дюк Степанович
На всю на свободушку на полную.
Побежал-поскакал конь один на Волынь,
Прибежал Вороной в славный Галич-град,
Прилетел ко Матрёне Тимофеевне.
То не белая берёза всколыхнулася,
Не под ветром вихревым покачнулася.
Всколыхнулася-покачнулася
Родна матушка, мати Дюкова:
«Видно, вживе нет Дюка Степановича!
Знать, сложил где-то он буйну голову!»
Горько плакала Матрёна Тимофеевна.