Где бы это мне Добрыню повидать-повстречать?
А теперь-то Добрынюшка в моих руках!
А какой ты, Добрыня, смерти хочешь себе?
Если хочешь, тебя я огнём пожгу!
Если хочешь, тебя я в Днепре утоплю!
Если хочешь, тебя я мечом засеку!
Если хочешь, тебя я стрелой сражу!
Если хочешь, тебя я копьём проткну!
Если хочешь, тебя в когтях разорву!
Если хочешь, тебя я живьём проглочу!
Если хочешь, тебя я хватьём задушу,
Обовью всего хоботьями змеиными,
Выпью-высосу твою кровушку!
Нс видать тебе, Добрыня, красна солнышка!
Не видать тебе, Добрыня, ясна месяца!
Не видать тебе, Добрыня, частых звёздочек!
Не видать тебе, Добрыня, родной матушки,
Ни сестры, ни людей, ни святой Руси!»
Увлекали берегини Добрынюшку.
Приносили молодца до своего бережка.
Не успел он ни одеться, ни одежды схватить.
А Змеина-злодейка настигала его.
У неё, у Змеихи, было девять голов.
Было девять голов из девяти хоботах.
Из трёх голов дым-огонь полыхал.
Из трёх голов стрелы прыскали.
Из трёх голов копья сыпались.
Напускалася Змеиха Горыниха
На Добрыню молодого, беззащитного.
Раскрывала три пасти стрелоносные.
Полетели-засвистали стрелы грозные
И смертны и часты, — посекучий дождь.
А Добрыня за камень позапрятался.
Не достали, не достигли, не сразили его
Те змеюгины стрелы все отравленные!
Налетела Змеиха и с другой стороны.
Раскрывала хоботья копьеносные.
Принималась метать копья острые.
А Добрынюшка и тут увёртлив был:
Схоронился он за дубом за кряко́вистым
Меж корней во глубокой во рытвине.
А и тут его копья не ранили,
Смертоносные Змеихины не тронули.
Пораскрыла Змеиха пасти огненные.
Принялась дышать огнём-пламенем.
Тут Добрынюшке не конец ли пришел?
Не сожгла ли его огнедышица?
Посгорели кругом густые травоньки.
Посгорели кругом леса дремучие.
Посгорел над Добрыней дуб кряко́вистый.
Порасплавились камни кре́мнистые.
Зашипела Змеиха, завозрадовалась:
«Вот Добрыню теперь я испекла в огне!
Вот Добрыне теперь и конец пришёл!
Вот его, молодца, подхвачу-понесу
Моим детушкам малым на закусочку».
А и рано Змеевина ликовать принялась!
Не погиб ведь Добрыня в змееносном огне!
Только тело его, тело белое
Потемнело оно, ожелезело:
Закалился в огне млад Добрынюшка!
Несразим-неуязвим стал отрок млад:
Ни огонь его не сожжёт, ни спалит!
Ни стрела, ни копьё, ни булатный меч
Не сразит, не пронзит, не рассечёт его!
Ухватился молодец за огнистую пасть,
Да попрал-прижал смертным жимом он
Ещё две других ко сырой земле.
Он не ждал, отрывал три башки у Змеи!
Испугалася Змеина: беда пришла!
И рвалась Змея, да не вырвалась.
И взялась тут Змеиха и хитрить, и юлить,
Молодяжку обманами обманывать: