Но сейчас сообщу вам самое удивительное… На самом деле, у нас, есть 100-процентная страховка от обольщения и погибели! Это – смирение и нищета духовная, которая заключается в «осознании нами присутствующей в нас смерти духовной» (о. Софроний). Чтобы приобрести эту страховку, т. е. смирение, нужно вступить в борьбу с двуглавой гидрой собственного эгоизма.
Первая голова гидры эгоизма – любовь к своей душе. Эта голова пожирает тех, кто исполнен самомнения, воспринимает себя как личность незаурядную и достойную в будущем чего-то большего или, во всяком случае, конечно, уважения. Такой человек быстро утрачивает адекватное восприятие мира, теряет ориентиры в оценке себя, окружающих его людей и событий, доверяет исключительно себе или льстивым лжецам, здравое учение ненавидит, доверяет своему мнению, оценивает ближних свысока и осуждает их, теряет уважение к авторитетам Церкви, становясь для себя самым главным авторитетом, почти Папой Римским («авторитет непререкаемый»). Он слушает мнение других только тогда, когда подпевают ему, раздражается и не выносит противоположного мнения. Вспомните слова: «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную»(Ин.12, 25). Эта голова гидры пожирает и тех, кто любит свои душевные пристрастия: чрезмерную родительскую, супружескую или «братскую» любовь к какому-либо человеку, либо страстную привязанность к какому-то роду занятий, чаще – к искусству (говорят: «он одержим поэзией»); свои «благодатные» (на самом же деле псевдоблагодатные) переживания общения с Богом.
Вторая голова гидры эгоизма – любовь к своей плоти. Эта голова пожирает тех, кто хотя и желает спастись от вечного осуждения, но однако не хочет ни в чем себе отказывать и в сей временной жизни. Об этих сказал Господь: «Никто не может служить двум господам: ибо… одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне»(Мф. 6, 24). Невозможно спастись, не утесняя своей плоти, потому что через похоти плоти демоны привязывают и душу к удобствам, к наслаждениям и вкусностям этой жизни, заставляя почти забыть ее кратковременность и обманчивость, делают душу еще более расслабленной, сластолюбивой, доводят ее через некоторое время до полной невозможности бороться с грехом, а потом даже приучают (как попугая, многократным повторением) к мысли, что борьба-то совсем и не нужна, не то, мол, нынче время.
2. Сестра беспокоится, что ее посещает мысль о жестокости по отношению к родителям, которых она покинула, уйдя в монастырь.