— Мне нужно время, — наконец, выдала измождённая девушка.
— Время, — он пристально изучал её осунувшееся лицо, потухшие глаза, — сколько?
— Не знаю, — зябко пожала плечами, — и лучше уехать из города, чтобы никого не видеть и не слышать.
— Как ты себе это представляешь? — он хотел добавить желчи, но она почему-то отсутствовала. — Король не отпустит тебя без веских оснований.
— Если честно, мне всё равно, — ответила Люба и сжалась от негодующего взгляда белёсых глаз.
Мосье Брионский тут же раскатал трубочку с контрактом и зачитал параграф с обязанностями.
Странный, противоречивый коктейль ощущений охватил блондинку: страх перед магом и страх перед всем остальным миром. Это были два разных чувства. Одно пугало конкретными последствиями, ужасными, но осознаваемыми. Второе же было безадресным, в какой-то степени иррациональным, но от этого не менее весомым. Даже череп не казался настолько ужасным, хотя и от него ничего хорошего ждать не приходилось.
— Я, правда, не могу, — она сглотнула вставший поперёк горла ком и заплакала. Тихо, безнадёжно, в бессчётный за последние сутки раз.
В своей долгой и весьма разнообразной жизни он видел бесчисленное количество слёз, большинству из них был причиной. Какие-то вызывали досаду, недовольство, либо, напротив, удовлетворение, а то и наслаждение. Страдания кузины обычно пробуждали злость на обидчика или раздражение, если предназначались для вымогательства каких-либо благ. Впрочем, последнее относилось ко всем представительницам женского пола. Но то, что он видел сейчас, не подходило ни под один известный ему тип. Девушка не работала на публику, не пыталась разжалобить, очевидно, в этот момент она успела позабыть, что находится не одна. Глаза смотрели внутрь себя, показушные всхлипы и прочие атрибуты истерики отсутствовали. Казалось, будто что-то в ней сломалось. Та пружина, которая выпрямляла её гордую спину всякий раз, как он пытался её прогнуть под себя, лопнула. Или растянулась и превратилась в обычную проволоку. Обвислую, не годную даже для обмотки, так как крошилась на сгибах.
— Ладно, — сам от себя не ожидал подобного ответа, — я что-нибудь придумаю.
Через три дня Люба, собрав остатки силы воли в кулак, стояла перед его величеством Базальдом Варокским, боясь даже мельком смотреть в его лицо — слишком оно напоминало его незаконнорожденного отпрыска. Возле него, как всегда, кружил ворон, которому даже эпитет дать сил не было. Встрёпанный? Лохматый? Без разницы — лишь бы отпустили, иначе она просто не выдержит. Миральд обиженно взирал на готовую ускользнуть на неопределённое время невесту, не понимая, зачем ей удаляться в родовое поместье Брионских, чтобы соткать ему ковёр в подарок на грядущий день рождения. В конце концов, он будет только через четыре месяца, можно успеть, никуда не уезжая и работая по вечерам… или утрам… когда у неё там свободное время?