— Кто тебе вообще разрешал одеваться? — громыхнуло так, будто это не дверь захлопнулась, а взорвался газовый баллон.
Резкий порыв ветра, и на хрупкой фигурке вновь ничего, кроме металла.
— Ай! — вскрикнула Люба и, не удержав равновесия, упала на колени. — А-а! — кожа больно ссадилась о твёрдые плиты пола.
— Так-то лучше, — довольная ухмылка, лёгкая, но отчётливая, — знай своё место.
— Что?.. — она возмущённо вскинула голову, но подавилась на полуслове. Белёсые, как будто выцветшие глаза завораживали своей нереальностью. Лишь чёрная точка зрачка буравила мозг.
— А теперь слушай меня внимательно — дважды повторять не буду, — он слегка наклонился, давя авторитетом, — ты здесь никто. Впрочем, как и у себя. Я тебя вызвал для определённой миссии, которую ты, если не совсем дура, выполнишь.
— Мне холодно, — сил терпеть переохлаждение совсем не осталось, в одежде-то было не жарко, а сейчас и подавно, — и больно.
— Больно — это хорошо, — шаг вперёд, — меньше будешь кочевряжиться.
— Скорее меньше соображать, — привычно огрызнулась Люба.
— Сейчас от тебя это и не требуется, — хищный блеск кошмарных глаз, — покорность — главная добродетель любой женщины.
— Ага, где бы я сейчас была, если бы ей обладала, — холод, захвативший ноги, пробирался выше.
— Тоже верно, — невнятный хмык, — но к делу это не относится. Сейчас ты подписываешь контракт, а после я введу тебя в курс дела.
Тело начала бить крупная дрожь, ей нестерпимо захотелось вскарабкаться обратно на дурацкую кровать и спрятаться под одеяло. А ещё лучше принять горячую ванну. Бог с ней, с эстетикой, она была согласна и на то убожество, что стояло в уборной.
— А вы порядок действий не перепутали? — готический сон стал надоедать и вообще превратился в какой-то БДСМ, — мало ли, может, вы меня в сексуальное рабство собрались закала… закапа…, - язык еле ворочался от переохлаждения.
— О, об этом ты можешь не беспокоиться, — насмешливо ответил он, — напротив, кое-что подправим, и после тебя точно никто не тронет. Если сама, конечно, не захочешь.
Она облегчённо вздохнула. «Это он что, последней фразой на себя любимого намекает?» — пронеслось в голове ехидное.
— Хотя, если тебя хорошенько помыть и приодеть, — он задумчиво перебирал пальцами два антрацитовых чёрных шарика. Когда успел достать? Странный тип, — можно и поразвлечься.
Увидев откровенный ужас на лице пленницы, он хищно оскалился.
— Смотри, могу и не спрашивать.
На сей «позитивной» ноте Люба поняла, что сон затянулся и ущипнула себя за ногу. Конечность отказывалась что-либо чувствовать, окончательно уверив в нереальности происходящего. Догадаться о том, что та банально онемела, она не додумалась. Поэтому с трудом, но встав с ледяного пола, побрела к кровати, показав наглецу то самое место, где его любят и ждут.