По следам попаданки (Орлова) - страница 3

Вот поставь нас с сестрой рядом — один человек. Всё похоже, кроме цвета волос. Правда, мы никогда и не пытались одеваться одинаково, и характеры у нас были разные и увлечения. Марина мечтала пойти по стопам мамы и стать пластическим хирургом, а я увлекалась психологией животных и мечтала открыть своё дело.

Войдя в столовую, обнаружила там сестру с двумя подругами. И когда только успели переместиться из гостиной? Стены столовой были выдержаны в светло-бежевых тонах. А мебель из тёмного дуба. Большой длинный стол человек на 25, вокруг основательные стулья. Одна стена полностью стеклянная с выходом на террасу, около другой стоят буфеты с сервизами для приёмов. Над столом большая многорожковая люстра с лампочками в виде свечек.

Стоило сесть на один из стульев, как в комнату вошла мать. Присев на своё место во главе стола, она позвонила в колокольчик, стоявший тут же на столе. Почти сразу Нина Ивановна вкатила в столовую столик с едой. Дальше был собственно сам ужин. Пюре с котлетой, чай с изумительными булочками… И всё это чинно, с вилкой и ножиком, салфетками на коленях, перебрасываясь дежурными фразами о погоде и слухах, циркулирующих в городе. Бр-р.

Спали мы с Мариной до сих пор в одной комнате. Это, пожалуй, единственная поблажка, со стороны матери, но мы прочно стояли на своём. У нас в комнате стояла огромная двуспальная кровать, где мы и спали с сестрой. Поздний вечер и ночь были нашим с ней временем. Только здесь и сейчас мы могли расслабиться и не изображать из себя незнамо кого. Здесь у нас не было друг от друга никаких секретов.

Днём мы держались холодно, даже с некоторым пренебрежением. Делалось это для того, чтобы не расстраивать маму, потому что мной она была вечно недовольна и ставила в пример мне послушную Марину. Но когда мама отправляла нас спать, мы забирались под одеяло и шёпотом рассказывали всё, что произошло с нами за этот день. Здесь же я первая услышала подробности приключений Марины в магическом мире.

— Представляешь, зашла в парке за кусты в поисках улетевшей шляпки, — рассказывала в тот вечер мне она. — А потом в глазах вдруг потемнело, в ушах — как будто рой ос налетел, и я оказалась на поляне с табличкой. Как я испугалась — словами не передать! С час сидела и ревела. Но потом пошла по тропинке — не сидеть же вечно на одном месте.

— А розовый пёс! Такая лапочка! — делилась она впечатлениями на следующую ночь. — Только представляешь, идёшь ты себе по тропинке в лесу. Деревья очень похожи на наши, да цветы тоже один в один, как земные. И ничего не подсказывает, что ты в магическом мире. И вдруг, на тропинку выпрыгивает громадный лохматый розовый пёс! И голова у него, на минуточку, на уровне моей груди! Я чуть в обморок не грохнулась. Хорошо хоть Пьер поддержал (это француз). А когда эта собака ещё и заговорила, тут уже у всех троих челюсти упали.