— Неужели сам выдрал? — ужаснулся Рома.
— Соседи помогли.
— Жесть! — Рома выглядел шокированным. — Но это ведь суеверие? Или нет?
Иннокентий пожал плечами.
— Как бы то ни было, на моей памяти жалоб в связи с Сашей не поступало. Когда я по распределению попал в нежно любимый Сашей дурдом, он числился там постоянным обитателем и пребывал в непрерывном контакте с дюжиной покойных родственников и неродственных покойников, а также с киноперсонажами и деятелями районной администрации. Что особенно трогательно, он считал один факт своего присутствия достаточным для оплодотворения женщины, и, будучи джентльменом, отказывался находиться в помещении с женским персоналом младше шестидесяти. Это создавало определённые проблемы, пока Саша не обезопасил дурдомовских дам заклинанием, воспринятым из космоса от Маргариты Тереховой.
— Первой женщины-космонавта? — спросил Рома и сглотнул.
— Не совсем, — светски осклабился Иннокентий. — Маргарита Терехова — известная советская актриса. Саша считал её своей святой покровительницей.
— Короче, ценный специалист, — сварливо заметила Лена. — Но это ясно и без подробностей несчастной биографии.
— А протезы ему не пробовали вставлять? — подумал вслух Рома.
— Одно время Сашей заинтересовались. В Москве ему сделали несколько протезов, металлокерамика, золото и какие-то сплавы, не помню подробностей, во всех случаях эффект получился нулевой. Смена обстановки негативно сказалась на Сашиной психике, что сделало невозможным дальнейшую работу с ним, поэтому его вернули в дурдом. Золото, полагаю, маменька на дровах прожила.
— Кошмар! — пригорюнился Рома. — Даром пропал такой потенциал…
Лене было не до сантиментов.
— Это ещё не кошмар, — отрезала она, — кошмар начнётся, когда за тебя примутся экзорцисты. Или что у нас предлагает классическая психиатрия при одержимости волками, пап? Фармацевтику, блокирующую повышенную возбудимость? То есть переть, тебя, Рома, будет по-прежнему, но тебе оно станет по барабану. Ах да, о чём мы вообще паримся, Саша ведь обещал, что тебя на днях сожрут. Думать потому что надо, чего в рот суёшь.
— Мне кажется, ты слишком много говоришь, — нахмурился Иннокентий.
— Почему же! — запальчиво возразил Рома. — Удобная реакция на чужие проблемы: «Сам дурак!». Хотя предположение, что в буфете хранится варенье, а не мазь для вызывания духов, до сих пор не кажется мне безумным. Заметьте, не я целый год мазал ею себя и ребёнка! А по поводу экзорцистов, так это, Лен, скорей тебя касается: тот же Саша недвусмысленно утверждал, что волк живёт «при тебе».