— Читай, читай! — успокоил ее Караджов. — Впрочем, если тебе делать нечего, можешь уходить! А я еще поработаю.
Он запер изнутри наружную дверь, захлопнул внутреннюю и облегченно вздохнул. Затем бросил пиджак на стул, сорвал галстук — извиваясь в воздухе, как змея, он задержался на спинке стула и тут же сполз на пол. При каждом вдохе Караджов старался вобрать в себя как можно больше воздуха, словно хотел оторваться от земли и взлететь. Он выдвинул ящик стола, разворошил бумаги, двумя пальцами поднял некоторые из них и брезгливо отбросил в сторону.
Итак, он — заместитель генерального директора. В Софии его ждут другой стол, другие бумаги, другой кабинет, другая секретарша, «мерседес»… Все будет на ином уровне — и заседания, и деловые бумаги, и разговоры. Новые знакомства, новые женщины… Тут он помедлил. На Марии я ставлю крест. Что было, то сплыло. В Софии таких хоть пруд пруди. Прежде всего — работа. С первого же дня я должен внедрить свой стиль. Собственный, караджовский стиль просвещенного феодала, пусть не крупного, далее не барона, но феодала. Он вскинул руку: «Слушайте, господа вассалы!»
Слушать было некому, и он громко захохотал. Совсем рехнулся — рыбка-то еще в море… Хорошо, хоть сознаю это. Караджов прошелся по кабинету, потрогал листья пальмы, гладкие, холодные в эту знойную пору, и вылил несколько кружек воды в облупленную кадку. Давно он этим не занимался — немудреная операция доставила ему удовольствие. Что от меня потребовал шеф? Во-первых, хранить молчание, во-вторых, дать годовой план. Хранить молчание — легче легкого. А вот план — это потруднее, придется повоевать со Стоилом.
Со двора доносились гулкие удары пневматического молота: один, два, три. Слегка дребезжали окна. Стоил не проблема. Особенно теперь, после этого разговора, — отдам приказ, и дело с концом. Будь любезен, выполняй!
Караджов нахмурился. До сих пор такой способ вполне годился, а сейчас? Насколько я знаю Стоила, его упрямство сломить будет трудно. А в столь деликатной ситуации даже какой-нибудь пустяк способен все испортить, особенно если начальство окажется не в настроении. А настроение у большого начальства меняется…
Удары молота возобновились, на сей раз неровные — то мощные, то совсем слабые. Какая-то необычная поковка… Как же все-таки быть? Пусть на время, но мы должны помириться, поладить. Зря я поторопился сегодня, решил он.
Надо, пока не поздно, позвонить Хранову. Он набрал номер, но Хранова не оказалось на месте. Разве теперь его поймаешь? Караджов тяжело вздохнул. Нужны веские аргументы, чтобы убедить Стоила. Как говорится, соображения высшего порядка. Он наморщил лоб. Соображения высшего порядка? Для начала это неплохо. Так, мол, и так, Стоил, я уже собрался было скрестить с тобою шпаги, но видишь, что получается, жизнь откладывает нашу дуэль — нет, я не бросаю оружия, не прячусь в кусты, но сам видишь, как все обернулось. Он задумался. Хм, что значит обернулось? Разве этот обгорелый пень способен внять каким-либо доводам? Лучше всего сослаться на что-то сверхобязательное, веское, не терпящее возражений, идущее сверху.