— Значит, становишься в позу обиженного? — не поверил первый секретарь и пристально на него посмотрел. Он уже слышал о чудачествах Дженева, например о том, что он отказался стать директором. Вот еще одно. — И все-таки, Дженев, тебе придется вернуться в горком.
— Если машина закрутится, вернусь, что поделаешь, только турецкая пословица гласит: «зорлан гюзелик олмаз» — насильно мил не будешь.
— Почему насильно? Неужто партийная работа тебе надоела? — обиделся Бонев.
— Мне ближе работа по специальности, и я дорожу своим ремеслом. Есть у меня и кое-какие задумки, хочу проверить их на практике.
И Стоил вкратце рассказал о своих планах.
— Если вернешь меня в горком, все пойдет прахом, — добавил он.
Действительно, трудный человек, размышлял Бонев, впрочем, главное не это, а то, что я ему верю и именно такие мне нужны. Он поглядел на окутанного табачным дымом Стоила и решил подождать. Пройдет время, они познакомятся поближе, и тогда можно будет подумать о чем-то более существенном, например о передвижении его на место Хранова.
Шли годы, Бонев в повседневных заботах свыкся с Храновым, с Караджовым и другими работниками и позабыл о Дженеве. Последний раз они встретились на партийном собрании в заводоуправлении, на которое Караджов его пригласил. Собрание как собрание, куча нерешенных вопросов, с доброй половиной которых на следующий день и без собрания можно было бы справиться, если бы каждый болел за свое дело, не кивал на другого и не полагался на то, что и так обойдется. Бонев сидел в президиуме, вид у него был мрачный.
После собрания Караджов пригласил его на коктейль.
В кабинете собрались несколько человек из числа заводского руководства. Была здесь и какая-то молодая женщина — пригласили, видно, для украшения компании. Первый секретарь невольно обратил внимание на то, что отсутствует Дженев. А ведь он собственными глазами видел его на собрании — Стоил сидел в зале, не в президиуме.
«Коктейль» у Караджова был бессмысленной и неловкой затеей, вроде бы знак внимания к гостям, а по существу избитый прием, используемый для того, чтобы лишний раз что-то поклянчить. Прослушав набор плоских анекдотов, рассказанных так, чтобы они казались возможно более пикантными, Бонев собрался уходить. Караджов попытался его задержать, пустил в ход банальную фразу о том, что руководству негоже отрываться от масс.
— Это вы и есть те массы, от которых я отрываюсь? — спросил вдруг Бонев, стоя в дверях.
Собравшиеся явно опешили.
Выехав с завода, Бонев увидел тощую фигуру Дженева, шагавшего вдоль дощатого забора мебельной фабрики. Бонев окликнул его и пригласил в машину, но Стоил наотрез отказался под тем предлогом, что ему нужно больше двигаться.