Мэри, не моргая, уставилась ей в глаза. Ее руки, как обычно, были скрещены на животе.
– Ты хочешь сказать…
– Бож-же ты мой, да неужели они вообще ничему вас не учат в этих школах?
Мэри посмотрела на выпирающую из-под платья округлость.
Куколка бухнулась на продавленный соломенный матрас и глубоко вздохнула. Запах ее дыхания напоминал пожар в кабаке.
– Да ладно, не унывай, – зевнула она. – Это просто здравый смысл, забери меня дьявол, если я не права. Не хочешь же ты сказать, что будешь рожать?
Все знания Мэри о родах ограничивались тем днем, когда родился ее младший брат Уильям. На целый день ее заперли в другой комнате, и она запомнила только тяжелое дыхание, стоны и простыни с пятнами, развешанные на комоде для просушки. И Уильяма Дигота, который напился вдребезги и орал: «Мальчик! Мальчик! Теперь мы настоящая семья!»
– Как бы там ни было, а он все равно родится с триппером, – добавила Куколка. – Об этом ты подумала?
На глаза Мэри навернулись слезы ужаса, но она несколько раз с силой моргнула и сумела их прогнать. Этого она не знала. Она представила себе ребенка, прокладывающего себе путь у нее между ног, зараженного кошмарной болезнью еще до того, как он сделает свой первый вдох, и к ее горлу подкатила тошнота.
– Скажи мне… скажи мне, как это остановить, – быстро проговорила она.
Куколка снова зевнула, еще шире, и приподнялась на локте.
– Так. Ну что ж, для волчьих ягод уже слишком поздно… хотя я знала рецепт одного отвара из тамариска, который мог бы помочь… Сядь, – приказала она.
Мэри села. Живот выпирал приличной горкой; она уже не старалась его втягивать. Они обе уставились на него.
– Когда ты его заполучила? В июле? Августе?
– В мае.
Куколка подсчитала на пальцах и прищелкнула языком.
– Шесть месяцев! Ты такая худенькая, никогда бы не подумала, что у тебя уже такой срок. Ну… придется тебе сходить к Ма Слэттери. Другого выхода нет. Но она берет целую крону за услуги.
– У меня нет кроны. – Мэри облизнула пересохшие губы. – У меня нет…
– Я знаю, – перебила Куколка. – Но не говори мне, что ты не знаешь, как ее можно заработать.
Мэри отвернулась.
– Слушай, – жестко сказала Куколка. – Если ты собираешься лежать здесь целую вечность…
– Не собираюсь. И я премного благодарна тебе…
– Мне не нужна твоя благодарность. И кроме того, ею за комнату не заплатишь.
Повисла напряженная тишина.
– Может быть, у тебя что-нибудь есть? – тихо спросила Куколка. – Что-то, что можно заложить? Друзья, о которых ты мне не говорила?
– Нет.
– Тогда используй то, что у тебя есть, вот что я скажу. Торопись это продать, пока ты еще молода и на тебя есть спрос.